Как по листу строка И смерть висит, как капелька На кончике штыка Под ветром лес качается И понимает лес, Что там, где след кончается Сосновый будет крест А снег сверкает кафелем Дорога далека И смерть висит, как капелька На кончике штыка ПАМЯТЬ Асе
Мы учились стрелять на живых синеглазых мишенях Как на питерских шлюхах учились когда-то любви Николай Харабаров, черниговский вор и мошенник При попытке к побегу был мною убит. Я до гроба запомню сутулую черную спину И над мушкой испуганный, скошенный глаз Я вернусь дорогая, сапоги надоевшие скину, Расстегну гимнастерку и спокойно скажу, наклонясь: «Посмотри, как таинственно листьев круженье Эту долгую зиму я не смог бы прожить не любя» Мы учились стрелять на живых синеглазых мишенях А потом, те кто были слабее, стреляли в себя[9]. РАЗГОВОР Примечание: полосатиками называют заключенных лагерей особого режима за их полосатую одежду. Стих воспроизводит воображаемый издевательский разговор конвоира с полосатиком.
Ну как живете, полосатики? Какие папиросы курите? Ну как там ваши палисадники? Как ваши козы, ваши курицы? Как ваши деньги, ваши жемчуги? Как ваши девки, ваши женщины? Напротив лес, грибы и ягоды Гляди-ка здесь ограда, я да ты. Но помни, я стою до крайнего За жизнь держусь волчицей раненой Убью, на предпоследней мысли. Я был застенчивым…. при жизни. Я местный Авиценна С достоинством муллы Я мыл у офицеров Дощатые полы Я драил, стиснув зубы Я весь от пота взмок Я прочитал их судьбы По каблукам сапог Мне тайны их утробы Изгиб любой кишки Поведали подробно Зеленые плевки Я знал любую тайну Я знал любой секрет По длинным, по нахальным Окуркам сигарет Со мною щей не сваришь При помощи команд Нет. Я вам не товарищ Товарищ лейтенант. ПРОЩАНЬЕ Асе
Вот и все, пришла пора прощаться
Будь благоразумной, не реви. Коль на то пошло, то оба мы причастны К радостям и подвигам любви Ты должна понять, что в этом мире
