так уж и плоха.
— Как это мило с твоей стороны, — ответила Либби. — Я могла бы воспользоваться этим на ночь- другую, покуда не найду частную квартиру.
— Сколько твоей душе угодно, — заверила ее Сью. — Билл также полностью поддерживает эту идею. Сейчас время обеда. После занятий в школе я зайду к тебе.
У нее все же были друзья. Следующим был звонок от Ивонны:
— Либби, я только что узнала. Теперь, не обижайся, если я спрошу, что ты собираешься делать?
— Не волнуйся, все нормально. Я собираюсь искать работу.
— Я как раз и имела это в виду. Послушай, я могла бы взять себе еще одну помощницу. Правда, зарплата не очень высокая, но достаточная, чтобы сводить концы с концами. У тебя же всегда был хороший вкус к одежде, не так ли? Тебе это может понравиться, а мне будет приятно, что ты будешь рядом со мной.
Либби в свое время покупала массу вещей в магазине Ивонны, но она никогда не могла представить, что будет там работать. Ей может понравиться там. Ей нравилась Ивонна, и к тому же это была работа, а сейчас она не могла позволить себе быть слишком разборчивой, поскольку ее квалификация практически равнялась нулю. И она поблагодарила Ивонну:
— Спасибо, это было бы прекрасно.
— Это совсем не так прекрасно, особенно если учесть, что некоторые покупатели могут довести тебя до белого каления, но можешь приходить на работу в любое время, и я покажу тебе, как нужно с ними обходиться.
Весть о закрытии фирмы Мэйсона и о том, что Грэм Мэйсон умер не только бедняком, но и почти мошенником, облетела весь Вутон-Хэй, подобно лесному пожару в жаркое лето. К вечеру это стало темой для домашнего разговора, гораздо более занимательной, чем программа по телевизору.
Некоторые очень сочувствовали Либби, но — такова уж человеческая натура — ощущалась большая доля удовлетворения по поводу того, что девушка, которой до этого все давалось с необыкновенной легкостью, оказалась сегодня в положении, ничуть не лучшем, чем их собственное.
Им не терпелось увидеть, как она воспримет это. Она чувствовала эти внимательные взгляды, когда шла по улицам или стояла в очереди в магазинах.
Но она нашла своих настоящих друзей и была удивлена и тронута тем, как их все-таки много. Сью и Билл были просто замечательные. Они были бы счастливы, если бы Либби переехала к ним на постоянное жительство, несмотря на то что им каждый раз приходилось таскать в гостиную простыни и одеяло, превращая свой диван в односпальную кровать. Она прожила у них несколько недель, и когда сказала им, что нашла себе комнату, то поднялся невообразимый гвалт протеста.
— Зачем ты собираешься уходить, что это тебе даст? — потребовала ответа Сью. — Ты спокойно можешь оставаться у нас. Ты нам совсем не мешаешь. Благодарю Бога, ты хоть немного поправилась.
Билл говорил в том же духе, но это была единственная комната помимо их спальни, крошечной кухоньки и ванной, было бы несправедливо по отношению к ним заставлять их спотыкаться о Каффу и стесняться ее присутствия.
— В любом случае, куда ты собираешься переехать? — спросила Сью, когда Либби встала благодарная, но решительно настроенная.
— У дочери Эйба есть свободная комната: сейчас ее сын служит в армии, и она говорит, что я могу пользоваться ею.
— Я сама поеду посмотреть, что она из себя представляет, — твердо заявила Сью.
Комнатка была небольшой, но уютной. По сравнению со спальней, которая была у Либби в «Грей Муллионсе», она скорее напоминала платяной шкаф. Но это была светлая, чистая комната, и Либби с готовностью согласилась сюда переехать.
Дочь Эйба сказала ей, что она может питаться вместе со всеми. Ви Риллингтон принадлежала к числу немногих, которые отказывались слушать что-либо плохое о покойном Грэме Мэйсоне. Подобно своему отцу, она была горячо и безоговорочно предана семье Мэйсонов. То, что господин Грэм Мэйсон умер бедняком, нисколько не изменило того факта, что он всю свою жизнь был добр и щедр по отношению к людям.
Когда Либби, заглянув к ним в гости, упомянула, что ищет себе комнату, Ви предложила не задумываясь:
— Так у нас пустует комната Кена.
— Но есть еще Каффа, — промолвила с некоторым колебанием Либби. Не каждый согласится предоставить жилье Каффе, но зять Эйба рассмеялся:
— Тем лучше. Все будет какая-то забота деду: будет с ним гулять.
Каффа подбежал к Эйбу, узнав старого друга, и сейчас сидел рядом, положив ему голову на колени, медленно помахивая хвостом в знак полного удовлетворения. Таким образом, все вопросы были решены, и Либби, прощаясь, остановилась в холле, чтобы еще раз поблагодарить Ви. Та отмахнулась от этой благодарности:
— Сделай одолжение. Какой смысл в том, что комната пустует, не принося никакой пользы.
— И, Ви, я очень сожалею, что так случилось с твоим отцом. Если хоть что-нибудь останется после продажи всего имущества, я обязательно сделаю так, что он и Эми получат завещанное дядей.
Ви Риллингтон была крупной женщиной с грубыми чертами лица, но голос у нее был на удивление нежный.
— Это прекрасно, — сказала она, — трудно высказаться с большей справедливостью, но отцу вполне хватает, питается он с нами, получает пенсию и проценты по вкладу. Он никого не винит. Господину Грэю просто не повезло, но это был хороший, честный человек, и мне бы хотелось посмотреть на того, кто попытается сказать нечто обратное. — У Либби задрожали губы. Ей никак не удавалось унять эту дрожь, и она боялась, что вот-вот расплачется. И Ви продолжала: — Никому не позволяй обижать себя. Держи нос кверху. Только одно слово против него услышишь — плюй им в глаза.
Но было много таких, у кого были законные претензии и кто был меньше склонен принимать что-либо в расчет, и Либби знала: пройдет много времени, прежде чем она сможет пройти по Хай-стрит и никто не будет смотреть ей вслед с обидой.
На следующее утро, после того как Ивонна предложила ей работу, Либби зашла к ней в магазин, что потребовало от нее определенной смелости, поскольку большинство клиентов Ивонны ее прекрасно знали. Если бы она работала там до того, как умер ее дядя, это было бы здорово. Все можно было бы принять за простое развлечение, и она делала бы это в свое удовольствие.
Но они знали, почему она здесь, и в любом случае, хотя бы в первое время, они ощущали чувство неловкости, когда она обслуживала их.
Это не должно долго продолжаться, но в первые дни Либби спрашивала, не причиняет ли она торговле Ивонны больше вреда, чем пользы.
— Не переживай, — сказала Ивонна и выразительно посмотрела на двух девиц, которые ничего не покупали, а просто стояли и нагло рассматривали в упор Либби. — Это дело всего нескольких дней, дорогая, посмотрят и перестанут. Если ты будешь продолжать в том же духе, я обещаю, что дело у тебя пойдет.
Либби была рада работе, благодарна за то, что можно было чем-то занять себя, так как Ивонна вскоре узнала, что Либби может управляться со швейной машинкой, и, когда в магазине не было покупателей, она отвела ее в мастерскую в задней части магазина, где она сначала занималась перекраиванием, а затем, неделю спустя, — и изготовлением одежды по выкройкам, которые готовила Ивонна.
Другая помощница, Шерли Джэксон, яркая блондинка, болтушка, каких свет не видывал, не оставляла без комментариев ни одно мало-мальски интересное событие в городе и не переставала тараторить на протяжении всего рабочего дня, так что у Либби не было времени ни для уныния, ни для бесплодных сожалений.
Ян и Дон приходили несколько раз в магазин, но она дала себе зарок не ходить ни на какие свидания. Ей не хотелось быть снова связанной ни с одним из них. В этом не было никакого смысла, а для них — напрасная трата времени. Помимо того, она была занята вечерами восстановлением навыков печатания на машинке и стенографии. Ей нравилось работать с Ивонной, но когда-нибудь она должна подыскать себе работу с более высокой зарплатой. Она жила сегодня только на то, что зарабатывала своим трудом.
