прямо в его машине.
Он и Сергей Михайлович — неприметный серый пожилой человек с жестким, как рессора, лицом — сидели на заднем сиденье автомобиля Милованова.
— Ну так что, Игорь? Марина сказала, есть идеи… — начал Сергей.
— Есть одна… Надо вам вникнуть в нее как следует. Обмозговать. По-моему, получится неплохо. Жаль только, если замах окажется выше результата.
— Ты о чем?
— Я подумал, канал во-о-о-т такусенький… — Милованов продемонстрировал три пальца, сложенные в щепоть.
Сергей остался серьезным, не разделив его иронии.
— Вряд ли тебе нужно объяснять: телевидение — это реальная власть. Это электорат.
— Да какой там электорат? — небрежно махнул рукой Игорь. — Дециметровый прием…
— Этот прием берут Москва, Питер и еще немало городов. Через региональных вещателей полстраны наберется. А решение насчет продажи принято наверху окончательно. Так что теперь это факт. Вопрос — кто перехватит. И срок.
— Это ты Николая Алексеевича имеешь в виду? Он туда же нацелился, знаю, знаю…
— Нацелился — не то слово.
Игорь закурил и посмотрел на Сергея.
— Все те же двадцать миллионов? Сергей кивнул.
— Может, плюс еще процентов десять. Так что надо иметь деньги под рукой. В этом деле кто не успел, тот опоздал. Впрочем, если у тебя нет такой возможности, найдем кого-нибудь. Без проблем.
Игорь курил, размышляя и нахмурив брови.
— Хрен вы кого найдете…
Сергей удивился.
— В смысле?
— Это я так… Мысли вслух. Ладно, слушай суть. Николай Алексеевич ищет деньги — это нам с тобой известно. А еще деньги с его стороны ищет мой старый приятель, известный тебе Юра Тобольцев. И он деньги найдет. Тогда придется бодаться всерьез — «бабками», концепциями, связями. В общем, приборами, извините, меряться. Вам это нужно? В смысле — нам?
— Предложения?
— «Илиаду» помнишь? Сергей поморщился.
— Прекрати валять дурака. Не люблю твоих выкрутасов!
— А «Одиссею»?
— Слушай, мы серьезные люди и обсуждаем серьезный вопрос. Что ты студенческие шуточки тут…
Милованов не обратил на его слова никакого внимания и начал рассказывать:
— Так вот, греки осадили Трою. Много лет не могли ее взять. Кучу людей положили — толку никакого. И тогда они в одну прекрасную ночь подкинули к стенам города огромную деревянную лошадь…
— Коня, — ледяным тоном поправил его Сергей.
— Вот именно.
— Ну и зачем ты мне рассказываешь мифы Древней Греции?
Игорь спокойно продолжал:
— Троянцы коня взяли — из любопытства. Завезли в город. А ночью из него вышли воины, перебили охрану и открыли городские ворота. Так пала Троя. — Игорь помолчал. — Денег я дам не вам, а Тобольцеву, а вместе с «бабками» — троянского коня. И у меня такой конь есть. Точнее, лошадь. Темная такая лошадка… Очень симпатичная.
Сергей подумал.
— Ты хочешь сказать… — Он сделал жест, огибая воздушное пространство перед собой. Игорь молча кивнул. — Надо будет еще свой двадцатник где-то поискать. Хотя я же говорю — проблем не будет. В общем, я должен посоветоваться с Мариной, с ребятами.
— Советуйтесь. Я предложение внес.
Короче, так — идея ясна. Слушай, я сегодня в Лондон улетаю. С Мариной ты так и так увидишься — детали провентилируйте, ладно? Не хочется здесь ничего упустить, очень лакомый кусок — сам в руки идет, если дурака не свалять. Договорились?
— Лети в свой Лондон, Сергей, и ни о чем не думай! Мы с Маринкой тебе борозды не испортим, — оптимистично заявил Милованов. — Все будет о'кей!
Он сам был в этом абсолютно уверен.
В закрытый частный клуб они пришли втроем — Алекс, Милованов и Женя. В воздухе носились запахи дорогих духов, кремов и вина. Вокруг толпились бизнесмены, телеведущие, политики. С кем-то Милованов был знаком раньше, с кем-то знакомил Алекс и вынужденно — Женю. При этом Алекс он представлял как «советника по экономическим вопросам Александру Ильиничну Тимофееву», а Женю — «это Женя».
Алекс выглядела чрезвычайно эффектно в вечернем платье, ее с интересом рассматривали все. Она тоже осматривалась с большим любопытством. Компания была разношерстная, забавная и чем-то неприятная. Чем именно — Алекс определить не могла. Пока не могла. Но среду обитания предстояло изучить.
Женя, улучив момент, прошептал ей:
— Что мы все-таки здесь делаем? Особенно я…
Он мучился и постоянно сжимался, поглядывая по сторонам застенчиво и боязливо. Он был совершенно чужой здесь. И купленный сегодня шикарный костюм с блесткой хоть и сидел на нем как влитой, но словно заставлял его поминутно проверять, не высовываются ли слишком далеко крахмальные рукава с дорогими запонками и вообще, застегнута ли ширинка. Бедный Женя. Но сейчас не до сантиментов.
— Так надо, — лаконично отозвалась Алекс.
— Предлагаю послать всю эту братию куда подальше и вернуться домой, от греха подальше, — предложил Женя.
— Рановато, если не сказать больше. Женя помрачнел и посерьезнел.
— Зато, когда я разозлюсь, будет поздно. Так что решай…
Они сели за столик. Игорь открыл меню. В этот момент к нему подошел официант и что-то прошептал. Игорь кивнул, перевернул страницу меню, бегло глянул в него, закрыл его и встал.
— Вы пока делайте заказ, я отлучусь ненадолго.
Алекс посмотрела ему вслед долгим изучающим взглядом. Куда это босс так рванулся? Интересно.
Женя рассеянно глазел по сторонам.
— Какие же они все… Наглые, развязные, самодовольные… По телевизору насмотрелся… Хозяева жизни!
Алекс накрыла его руку своей ладошкой.
— Ну, потерпи… Я тебя очень прошу.
— Да уж придется, — вздохнул Женя и погладил взглядом ее руку. — Вот только не знаю, насколько меня хватит.
С Гошей на Чистопрудном бульваре сидела соседка по лестничной клетке тетя Катя. Женя попросил ее об этом одолжении. За деньги, разумеется.
Гошка рисовал гуашью и лепил фигурки из пластилина. Соседка смотрела телевизор. На ее лице застыли одновременно неподдельный восторг и ужас.
— И как только такое показывают… Это же безобразие сплошное, страх господний… И кто их на земле нашей родил, злодеев этаких?! И надо же — друг дружку находят как ловко…
— Тетя Катя, бандиты — это которые из пистолета стреляют? — Гошка прицелился и сделал пальцем стреляющее движение в воздух. — Пх-х-х!
Соседка оторвалась от телевизора.
— И стреляют, сыночек, и убивают и просто мучают! А после с милицанерами водку пьют и деньги меж собой делят.
— А мой папа водку не пьет, он ее не любит, потому что он мою маму любит и меня тоже. Да?
