— А в Латвии, чем занимались?
— Чем только не занималась, последнее время даже экстрасэнсорикой занималась, лечила людей. На город наш считалась даже очень сильным экстрасенсом. Кстати, на перерыве, если хочешь, могу по руке предсказать твое будущее, если тебе интересно.
Но будущее она мне не погадала, не сложились обстоятельства, в другой раз она стала рядом со мной буквально на несколько минут и быстро сказала:
— Саша, я на пару минут, Вильяму о нас доложили, эти дуры донесли ему, что мы собираемся спать вместе. Он понятно только посмеялся, но не хочу им давать повода, а то опять скажут, что раз мы так долго разговариваем, то что-то хотим. Давай поэтому не разговаривать.
— Завал, — только и сказал я.
— Да.
Больше Людмила старалась не общаться, только парой фраз и все.
Во время одного из перерывов к нам приехал Джеймс, в сопровождении Уэсли. Мы поздоровались и они сели, на столе я был один, поэтому они поместились как раз напротив меня.
— У меня к тебе Алекс разговор, — начал Джеймс.
— Да, Джеймс.
— Как тебе квартира? Дом?
— Все прекрасно.
— Сколько я помню Алекса, — обратился Джеймс к Уэсли, — он никогда мне не жаловался на свои условия, его всегда все устраивало.
Уэсли молча кивнул.
— Алекс, — обратился ко мне Джеймс, — мне нужны такие люди как ты, можешь ты мне их найти?
— О Джеймс, очень тяжело найти таких людей как я, — честно сказал я ему.
Джеймс и Уэсли улыбнулись.
— Я знаю, знаю, Алекс, давай я выражусь иначе, ваших людей, русскоязычных.
— У меня есть знакомые, — ответил я, — я позвоню, если кто согласится, то я тебе сразу скажу.
— Скажи, работа здесь есть, как ты видишь, можно заработать.
— Хорошо.
Мы попрощались, и они ушли, конечно, пока я звонить не собирался, потом, предложу Володе, он с людьми нашими общается, может действительно кому-то будет нужна работа. Здесь главное, чтобы критическая масса наших людей не превышала человек 5. Мало ли что? Чем в прошлый раз закончилась работа для всех наших людей, я отлично помнил.
Уже с неделю не было Никкала и меня все снова начало здесь харить. Это было странное чувство раздражения, которое возникало само по себе. Самое интересное, что когда я работал на линии с Никкала, такого не было.
Это раздражение начинало местами возникать еще, когда я работал на фабриках у Кайла, но здесь, оно стало повторяться.
Меня отправили в соседнюю комнату, где я смотрел за двигающимися пинетками, и если их становилось очень много, то перекладывал их на верхнюю полку, чтобы они не падали на пол.
Неожиданно я повернулся и посмотрел на верх. На меня смотрела видеокамера, я поднял правую руку в верх, и перекрестил с левой, посылая в экран всем известный жест.
— На тебе! — громко сказал я по-русски.
Через пару минут начался цирк, ко мне выбежал Дик и жестом указал на дверь.
— Пойдем со мной.
Я вышел за ним, он забрал у уборщика швабру и протянул ее мне:
— Сделай это для меня, — попросил он.
— Хорошо, — ответил я и начал елозить шваброй.
Когда я выполнил эту работу, то он меня направил в другую часть цеха, тоже со шваброй на перевес.
— Алекс убирает шваброй?! — услышал я недоуменный вопрос одного из англичан.
Но я и шваброй мог работать хорошо, а самое главное, Дик зря решил, что для меня эта работа была унизительной. Тем более, я понял по его тону, что тот мой жест увидел на экране именно он. Понятно, что он ему был неприятен, и он решил меня наказать. Я не обижался, все было в порядке, это работа, какая разница какая, ходить со шваброй, или стоять на одном месте, пакуя мясо.
Директора здесь были довольно культурные, когда я еще только начал работать, я Марии об этом сказал. На что Мария мне рассказала одну историю, которая произошла, когда только открыли эту фабрику. Несколько директоров начало вести себя прямо сказать неприлично, позволяли себе ругательства в адрес работников. Однажды один из них высказался довольно резко в сторону англичанки, обозвал ее разными словами и под конец послал. Та подала на него в суд, судья решил дело в пользу оскорбленной англичанки. Директора заставили публично перед ней извиниться и заплатить штраф в 10 000 фунтов. При этом руководство компании приняло решение его понизить в должности, и какое-то время он работал супервайзером. Потом его восстановили, но зато ему был преподан урок вежливости.
После случая со шваброй, я понял одно, теперь Дик постарается создать мне такие условия на мясной фабрике, чтобы я отсюда убежал сам. При этом он не знал, что я уже решил уезжать отсюда через две недели, поэтому какая бы работа ни была, я бы все равно с ней справился не хуже других.
Но все решилось естественным образом.
На выходных мне позвонил Джеймс и спросил, поскольку работы на мясной фабрике стало меньше, может я смог бы поработать на ферме у Джона? Конечно, я бы смог.
На выходных я поменял карточки в телефоне и набрал Володю, я не звонил ему почти два месяца. Первые полтора месяца у меня реально не было времени, я был занят, а на прошлой неделе я не стал звонить, потому что долго разговаривал со своими в Украине.
— Привет Майк, — сказал я по-английски, — это иммиграционный офицер Дайв Райан.
— Майк?! — послышался голос Володи.
— Да.
— Ты где сейчас?
— В Бристоле.
— Как у тебя дела?
— Уже отлично, Володя, раньше извини, не мог позвонить, мы работали на фабрике по 14–16 часов, два часа занимала дорога. Я реально спал всего 3–4 часа в день. А ты как?
— У меня все в порядке, я на стройке, только уже в другом месте. А чего ты уехал от Кайла?
— Володя, мне же он обещал ферму, капусту, я приехал, день отработал, второй, мне все Ян там сказки рассказывал, английское завтра помнишь?
— Ну, да, сделаю, только завтра.
— Да, завтра у них это никогда, ты же сам знаешь. Вот я так прикинул и рванул оттуда в другое место, в Лондон приеду, расскажу, ты думаю, будешь в шоке.
— Ты слышал за агентство Кайла?
— Что именно?
— Ничего не слышал?
— Откуда бы я услышал?
— Короче, через неделю после того, как ты уехал из Лондона его взорвал, как ты это называешь, хоум офис, арестовал весь наш дом, в котором мы жили. Македонцев в том числе, при этом Яна, его подругу, хотя они и африканцы, не тронули.
— Получается, Кайл сдал?
— Получается, а мне звонит Иван и предлагает встретиться, я ему говорю, давай, только я же в Лондоне, а он, я тоже в Лондоне. Мы встретились, он рассказал мне о том, как ночью их всех арестовал хоум офис. Я сразу подумал о тебе, позвонил, а телефон не отвечал. Первое время Майк я даже знаешь, что о тебе подумал?
— Что это моя работа.
