– Одна, одна. Дед только завтра к вечеру вернется, не раньше. – Она пнула сумку ногой. – Так что у тебя там? Какие-нибудь шпионские заморочки, признавайся?
– Ну да, меня ведь зовут Бонд, Джеймс Бонд. – Он приосанился, выпятил подбородок и немного постоял так, красуясь, после чего пояснил совсем другим, будничным голосом: – К сожалению, в сумке ничего интересного нет. Всякое барахло: спортивный костюм, детективы, тапочки. Друга в больнице нужно проведать, у него прободение грыжи… Я хотел сказать: язвы.
– А-а, – разочарованно протянула Лариска. – Жаль. Лучше бы ты действительно был крутым-прекрутым Джемсбондом.
Именно так: «Джемсбондом». Чего еще можно ожидать от этой тупой рыжей коровы?
– Тогда уж лучше сразу Гарри Поттером, – отшутился Олег, проходя в огромную генеральскую гостиную, люстра которой вполне сгодилась бы для антуража не самого маленького театра.
Плацдарм, а не квартира, подумал он отстраненно. Военный полигон. Стены фотографиями военачальников увешаны, есть даже Буденный (правда, без шашки) и маршал Жуков (вылитый народный артист Михаил Ульянов). Вся эта героическая звездобратия уставилась на происходящее немигающими глазами, в которых чудится немое осуждение. Как будто на заседании военного трибунала находишься, честное слово!
– Текст выучила? – спросил он, устраиваясь за овальным палисандровым столом, на котором, если бы не обилие хрустальных ваз, впору танковые сражения устраивать. – There’s nothing you can do that can’t be done… Продолжай дальше.
– Тхерез носинг… – Лариска поморщилась. – А, ну тебя, не буду. Язык сломать можно.
– У тебя ведь скоро экзамен, – напомнил он.
– Я ведь контрактница, – отмахнулась она. – Экзамены – одна видимость. Иди ко мне, скоренько. Киска соскучилась по своему котику.
Не дождавшись ответа на свой страстный призыв, киска устремилась в обход стола, но упрямый котик, высвобождаясь из объятий, наставительно произнес:
– Делу время – потехе час. Или, как говорят американцы, business before pleasure. Повтори.
– Отвяжись, – буркнула Лариска, раздраженная тем, что ей не удалось добиться своего. – Голова болит. Занятия отменяются.
Дело начало приобретать неожиданный оборот, опасный. Стоит разгореться ссоре, и все предыдущие старания псу под хвост.
– Скажи то же самое по-английски, – вкрадчиво потребовал Олег, вставая.
– Не желаю, – упорствовала Лариска.
– Ай донт вонт, – поправил он ее, приближаясь вплотную и начиная теребить пуговицу ее шортов.
Она опустила глаза, следя за манипуляциями его пальцев. Ноздри ее конопатого носа раздулись, как у заправской кокаинистки. Вцепившись в Олега, она попятилась, увлекая его к старомодному кожаному дивану, где мигом опрокинулась навзничь, неведомо как и когда избавившись от шортов заодно с трусами.
– На самом деле я вонт, я вэри вонт, – призналась Лариска, постанывая.
Олег навалился сверху, зажмурился, сцепил зубы так, что они заскрежетали, грозя раскрошиться в мелкий порошок. Ничего, перетерплю, думал он. Это в последний раз. Скоро мучения закончатся. Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой, он трудный самый.
– Сделай мне больно, – взмолилась задыхающаяся Лариска. – А потом я тебе.
Одна перспектива хуже другой, бр-р! Он передернулся. Лучше бы эта толстая корова видео с шейпингом смотрела, чем изощренную порнографию! Наверное, в Интернете не осталось ни одного эротического сайта, куда она не успела сунуть свой любопытный конопатый нос. Кстати, именно благодаря этому обстоятельству их отношения зашли так далеко…
Так далеко, что дальше некуда…
Помнится, они чинно сидели в кабинете Ларискиного деда, который, как обычно, отсутствовал, всецело посвятив себя отстрелу то ли диких щетинистых кабанов, то ли не менее диких бородатых чеченцев. Тема разговора была вполне безобидная – источники пополнения словарного запаса. Главное, твердил Олег, прохаживаясь по кабинету, ни в коем случае нельзя пользоваться всеми этими переводческими программами, которых сейчас в сети пруд-пруди.
«Почему?» – поинтересовалась позевывающая Лариска.
«Это порочная практика».
«Порочная?» – В ее глазах появились слабые проблески интереса.
«Ну да, – подтвердил он. – В Интернете масса сайтов, которые предложат тебе перевести любой текст, но ты ведь от этого умнее не станешь, верно?»
«Глупее тоже, – заметила Лариска и вдруг нетерпеливо поерзала на своем стуле. – Слушай, а давай поглядим, как у них это получается. Ну, у электронных переводчиков».
Он пожал плечами: «Зачем? Говорю же тебе: это порочная практика».
«А мне интересно. – Она хихикнула. – Ну-ка, отвернись. Я врублю комп».
«Тоже мне, секрет! – недовольно сказал Олег. – Я что, не знаю, как компьютер включается?»
«Не забывай, что мой дед особо важная персона. Этот «Пентиум» так закодирован, что только держись. Если, к примеру, его включит кто-то посторонний, то сработает сигнал оповещения и ровно через три минуты бедолагу сцапают на месте преступления. Дед ведь сюда всякую секретную информацию закачивает, когда дома работает».
«Тогда ну его к лешему», – сказал Олег, уставившись в угол и опасливо прислушиваясь к характерному гудению за своей спиной.
«Деда?»
«Его сверхсекретный компьютер. Не трогала бы ты эту развалину, а?»
«Развалина? У-у, боевики за наш «пентюх» миллион долларов выложили бы, не торгуясь, – важно заметила Лариска. – Так дед говорит. Он сейчас над планом крупномасштабной антитеррористической операции работает. – Произнеся сложную фразу буквально по слогам, Лариска заговорила быстрее: – Она будет последней, потому что после ее проведения ни одного бандформирования в Чечне не останется. Я, конечно, полюбопытствовала, не удержалась. Знаешь, сколько одних только десантников будет задействовано? Целая дивизия, вот».
«Военные тайны меня не интересуют, – поспешно сказал Олег. – И близкое знакомство со спецслужбами не входит в мои планы. – Его тон сделался тревожным. – Слушай, а вдруг сигнализация и впрямь сработает, что тогда?»
Лариска захихикала:
«Не бойся. Все коды и пароли мне давно известны». – Заклацали бойко нажимаемые клавиши.
«Откуда?»
«От верблюда».
«И все же?»
«Дедуля опасается, что у него старческий маразм вот-вот начнется, поэтому перестраховался, записал пароли на бумажечку, а бумажечку всегда под рукой держит… Держал, – поправилась Лариска. – Потом сжег в пепельнице, как Штирлиц».
Олег осуждающе покачал головой: «Вот застукает тебя однажды дед за компьютером, будешь знать».
«Уже застукал. На прошлой неделе. Я не удержалась, дописала в проект приказа по округу один пунктик». – Признание сопровождалось смешливым похрюкиванием.
«Какой пунктик?»
«Добровольно сдавшихся в член к пепенцам считать изменниками родины…»
«Ты хотела сказать: в плен к чеченцам?»
«Да нет же. Именно в член. – Последовала еще одна порция похрюкивания. – Дед сначала орал как оглашенный, а потом хохотал до слез. После того, как я ему слово дала, что больше к его компьютеру не прикоснусь».
«А сама продолжаешь в прежнем духе», – укорил Олег Лариску.
«Конечно». – Она даже вроде как удивилась.
