Договорив, он понял что прокололся. Он, она, а девочку по имени назвал, - дурак, расслабился. Оставалось надеяться, что капитан не заметит оговорки. Заметил. Стрельнул в его сторону глазами, оторвавшись от обозревания книжных полок.
- Продолжайте, что Вы остановились? - он стоял, сцепив за спиной руки, покачиваясь с пятки на носок, и рассматривал книги. Максим видел тугие валики мышц, обтянутые светлым хлопком рубашки.
Вот она несуразность, в облике его визитера, что не мог поймать Максим. Слишком мускулистый, для замученного жизнью опера. И плечи - широкие, поднятые, словно удерживающие тяжесть, вверх. Видел он уже, похоже задранные, будто прикрывающие шею, плечи. Года три назад, Максим был на семинаре одного мастера, приехавшего из Японии. Представителя Дайто-рю Айки-Дзюцу, старой жесткой школы оружейного и безоружного боя самураев. Его тогда поразили нерационально поднятые, словно зажатые плечи мастера. Ему потом объяснили, что тот долго, с детских лет, работал в тяжелых доспехах. И поднятые плечи, вошли в привычку, как компенсация тяжести, ложившейся на них. Похоже плечи были подняты и у явившегося капитана.
Нелепо было думать, что простой опер в свободное время, размахивает мечом, нарядившись в самурайские доспехи. Это и для столицы было редкостью. А для их города, расположенного в средней полосе России, далече от Японии, тем более.
Броник, забрезжила разгадка, все просто. Он просто много времени провел в бронежилете, сросся с ним, ставшим привычным как кожа. Ни какой он не опер, а кто? - Параноишь, дружок, - мысли метались в голове.
- Да продолжать собственно и нечего, я плохо с ними знаком, знаете интересы разные.
- Я вижу, интересы у Вас разнообразные, - Иван Петрович, отошел от книжных полок.
Прошелся по спортивному уголку, оборудованному Максимом. Провел рукой по штанге, хлопнул ладонью по пневмогруше, ткнул кулаком в большой боксерский мешок. Профессионально так ткнул, на взгляд Максима. От удара, кожаная поверхность завибрировала, в месте соприкосновения, образовалась вмятина, хоть сам мешок даже не дрогнул.
- Ого, какой у вас инвентарь, килограмм 70 весит, профессиональный мешочек то.
- 90. Да и у Вас, удар, я вижу поставлен. Как говориться удар понимающего опрокидывает противника назад, удар Мастера заставляет противника падать вперед. - Максим весь подобрался, взводя внутреннюю пружину.
- А что Вы так напряглись, Максим Александрович? - вопреки просьбе Максима, он назвал его по имени-отчеству. Визитер, смотрел на него, добродушно улыбаясь.
Максим, усилием воли заставил себя расслабиться.
- Вы меня в чем-то подозреваете?
- А в чем я могу вас подозревать? - задал встречный вопрос капитан.
Максим пожал плечами.
- Может, все же расскажете, что там произошло - он показал пальцем на потолок.
- Произошло нападение, на квартиру гражданина Цикаридзе Ефима Модестовича, старшего преподавателя Медицинской академии. При нападении, так же пострадала, жена данного гражданина, Ольга Викторовна Федорова, и ее дочь Лидия Петровна Федорова. - Надел на себя маску милицейского капитана, Крюков.
- Девочка сильно пострадала? - нейтральным тоном спросил Максим.
- Значит, насколько сильно пострадали ее родители, Вас не интересует?
- Не очень.
- В том то, как раз и странность, девочка отделалась очень и очень легко, по сравнению с ее отчимом.
- А разве, Ефим Модестович, не ее отец?
- Нет, всего лишь отчим. Вы этого не знали?
- Нет, - Максим качнул головой. - Легко, это как?
- Разорванное платье и пара синяков пониже спины.
- Мать?
- Небольшой ушиб головы, жить будет.
- Отчим, значит, не будет?
- Да нет будет. Подлечится и будет. - Крюков, стоял к Максиму спиной, и глядел в открытое окно.
- Сильно его?
- Перелом ребер. Сломаны рука и нога, - начал перечислять он, - ушиб внутренних органов, многочисленные ушибы мягких тканей лица.
Его голос становился все тише, пока совсем не замолк.
- Перелом носа и нижней челюсти. Отбитый пах. Сотрясение мозга. Не смертельно, но крайне болезненно, видимо работал профессионал. - Продолжил он, выдержав паузу.
Неожиданно резко, всем телом, повернувшись к Максиму, он произнес, - Покажите руки.
Максим, усмехнувшись, вытянул руки, - Вы думаете, это я его? Мотив? - кожа на костяшках была, конечно, огрубевшей, но без ссадин. Максим, тоже был в некотором роде профессионалом.
- Да в том то и дело, что мотива у Вас нет, - Крюков поднял голову к потолку, - а алиби есть. Ведь так?
- На какое время, Вас интересует, мое алиби?
Их разговор напоминал, схватку опытных фехтовальщиков. Короткие, скупые передвижения. Легкие уколы, проверяющие защиту. Финты, призванные провалить противника, заманить его в ловушку. Пока капитан, выигрывал. Максим допустил несколько досадных промахов. Сказывалась спокойствие последних пяти лет.
- Где, Вы были между десятью и одиннадцатью вечера, Максим Александрович.
Максим тяжело поднялся. Пошарил в брошенном, около двери, пакете, вытащил чек - протянул. Опер взял, мельком глянул и сунул в карман.
- Так, Вы ни чего не слышали?
Максим хотел покачать головой - нет. Но тут же опомнился. Вот ведь, чуть не попался, свинец в голове мешал думать. Ему смертельно, захотелось выпить, он с тоской подумал о 'Белуге' стоящей в холодильнике.
- Меня не было в квартире.
- Ах, да извините, - капитан, достал из кармана чек, начал изучать его.
Поднял голову к потолку.
- У, Вас тут звукоизоляция?
- Люблю, знаете, тишину.
- То-то я гляжу потолок странный какой-то. Хорошая?
- На барабанной установке можно играть, ни кто не услышит.
- Или во время секса, так кричать, что ни звука наружу не проникнет.
- Это, Вы, к чему? - Максим вскинул брови, изображая удивление.
- Да так, - неопределенно ответил капитан.
- А, Вы, выпить хотите, товарищ капитан? - Максим решительно направился к холодильнику.
- К чему этот вопрос, - капитан качнулся с носка на пятку.
- К тому, что я хочу выпить, а один не привык.
- Недавно, Вам это не помешало, - сделал выпад, опер.
- Тогда были особые обстоятельства, - парировал Максим.
- Какие, если не секрет?
Максим замер перед открытым холодильником. Молча повернулся к спрашивающему. Взглянул прямо в усталые серые, с льдинками на дне, глаза.
- Годовщина, со дня гибели семьи, - голос еле-еле, на самой грани, дрогнул.
- Извините, - опер кажется смутился, и первым отвел глаза. Дальше развивать тему он не стал.
- Так будете? - он повернулся к холодильнику.
- Моя смена кончилась, так отчего не выпить с хорошим человеком?
