нервно теребя ленты на своей шляпке. — Вот, милый, полюбуйся, что ты натворил! Как я теперь развяжу этот ужасный узел?
Херст вынужден был прийти ей на помощь, но его мысли были заняты более важными проблемами, чем этот дурацкий узел.
— Как по-твоему, любовь моя, стал бы я сидеть сложа руки, если бы знал, кто это подстроил? И пожалуйста, извини меня за то, что я набросился на тебя так грубо, Жаки, но у меня кончилось терпение. Мне обязательно нужно было тебя увидеть. Я просто должен был это сделать.
Жаклин, все еще державшая подбородок высоко задранным, чтобы Херсту было удобнее добраться до узла, не могла скрыть самодовольной улыбки. Ненасытная страсть маркиза, которому всегда было мало, приводила ее в восторг. Она надеялась, что небольшая шалость, которую они позволили себе на приеме у леди Эшфорт, на какое-то время утолит его голод, но этого хватило ненадолго. Брейден Грэнвилл мог бы только позавидовать такому пылу. Вспомнив о женихе, Жаклин помрачнела. В последнее время он вообще стал забывать о ее существовании.
— Дорогая! — обратился к ней маркиз, как только упрямый узел поддался и она наконец-то смогла снять шляпку. — Грэнвилл знает? — Он не смог скрыть тревоги.
Жаклин первым делом повернулась к зеркалу, чтобы как следует рассмотреть свою прическу и оценить урон, нанесенный грубым натиском ненасытного Херста. Затем хорошо отработанным движением она, опустив ресницы, чуть наклонила голову, и пушистая трепетная вуаль надежно скрыла от любовника выражение ее глаз.
Жаклин вовсе не собиралась рассказывать ему обо всем. Да и какой смысл пугать его понапрасну? Когда Грэнвилл ни с того ни с сего вдруг заговорил о своем стряпчем… Впрочем, он признался, что это шутка. А что же еще? Конечно, он пошутил. Как всегда, грубо и неуклюже, но чего же еще ожидать от человека с таким низким происхождением?
— Господи, о чем это ты? — беспечно ответила она своему любовнику. — Откуда ему знать?
— Ты уверена? — Херст все еще выглядел напуганным. — Потому что вчера… была минута, когда я мог поклясться, что он знает про нас!
— Да, — подтвердила Жаклин, изобразив игривую улыбку, — все буквально висело на волоске… Это еще одно напоминание о том, что в будущем нам следует удвоить осторожность. Но игра стоит свеч, разве не так?
— Конечно, — машинально ответил Херст, но в его голосе сквозила озабоченность. — А потом он ничего такого тебе не говорил? Тебе не показалось, что он может… знать?
— Ах, дорогой, ты такой глупый! — нежно проворковала Жаклин. — Грэнвилл в жизни ни о чем не догадается! Я только что была у него в конторе. Поверь, он по-прежнему пребывает в блаженном неведении. Ну-ка посмотри, что он мне дал! — Она полезла в ридикюль и вытащила пухлую пачку банкнот, полученных от своего жениха. — Как по-твоему, расстался бы он так запросто со своими деньгами, если бы в чем-то подозревал нас с тобой? Говорю же тебе, он в жизни не догадается! — повторяя это, она и сама бы хотела поверить в свои слова.
— Не догадается? — Жаклин терпеть не могла, когда на идеально прекрасном лице ее любовника появлялось это упрямое выражение. Она и сама разделяла терзавшую Херста смутную тревогу, а это уж вовсе никуда не годилось. — Ты уверена? Потому что я тоже уверен: кто-то следит за мной днем и ночью!
— Да кому надо за тобой следить? Ох, Херст, это уж слишком. Я хочу сказать, что не мог же ты подумать, будто.. — Только теперь надменная самоуверенность Жаклин дала сбой — но и то на какой-то краткий, едва уловимый миг. — Ну… Знаешь, в последнее время он выглядит немного… равнодушным, что ли?
Херст так и подскочил на месте, больно ухватив ее за плечи.
— Что ты сказала?
— Ну, если уж говорить начистоту и не бояться называть вещи своими именами, он почему-то больше не хочет… сам знаешь чего. Причем довольно давно. — Жаклин очень надеялась, что не выдала, как сильно это обстоятельство ее тревожит. Она и не думала влюбляться в Брейдена Грэнвилла — Боже упаси! — но все равно ей не давал покоя тот факт, что увлечение ее жениха заметно сходит на нет. И его странная холодность обижала Жаклин сильнее, чем она могла бы себе в этом признаться.
А что до Херста, то он пришел в ужас.
— Нет, так не пойдет! Это никуда не годится! Жаки, ты во что бы то ни стало должна подогревать в нем интерес! Мы не можем позволить ему расторгнуть помолвку! — Он осторожно встряхнул ее за плечи. — Только не сейчас!
— Как будто я сама не знаю! — Она сердито нахмурилась. — По-твоему, я разбираюсь в этом хуже тебя? Можешь не беспокоиться. Я уже составила план грандиозного соблазнения! — Жаклин прижала пальчик к его губам. — Не беспокойся! — повторила она. — У твоей Жаки все под контролем! Ты женишься на своей богатой маленькой дочурке водопроводчика, я выйду замуж за своего богатого оружейника, и мы будем тайно встречаться на водах в Биаррице каждый месяц или даже чаще! Вот увидишь, все будет так, как мы задумали…
Херст внезапно отпустил ее плечи и устало поник, пряча лицо в ладонях.
— Да при чем тут Биарриц! — со стоном вырвалось у него. — Если бы все было так просто!
— Тогда объясни, что случилось?
Но, конечно, он не мог ей этого объяснить. Он будет выглядеть круглым дураком. А он ни за что не хотел бы выглядеть дураком, особенно перед ней!
— Милый! Что с тобой? Не молчи, расскажи мне все! — Жаклин не спускала с него взгляда, полного самого трогательного кроткого сочувствия. При этом она не упустила возможности украдкой полюбоваться на свое отражение в большом зеркале. Кроткое сочувствие всегда делало ее особенно привлекательной. Пожалуй, стоит почаще вот так смотреть на Грэнвилла. Это наверняка не оставит его равнодушным. — Неужели ты так расстроился только из-за того, что решил, будто за тобой следят?
— Да, — пробормотал Херст, растирая пальцами покрасневшие от бессонницы глаза. — Да, только потому, что за мной кто-то следит. Только из-за этого.
— Ну, это уж вовсе ерунда! — заметила Жаклин, изящным жестом заправляя прядку своих иссиня- черных вьющихся волос за розовое прозрачное ушко. — Конечно, в том случае, если ты не позволил им себя опознать, когда выходил от меня.
— Ничего я им не позволял! — сердито буркнул Херст. — Ты же знаешь, я никогда не забываю об осторожности. Я стал скрываться задолго до того, как обнаружил эту слежку.
— Ну, так в чем же дело? — снисходительно улыбнулась Жаклин. — До тех пор, пока Грэнвилл не заподозрит…
Херст резко вскинул голову. Он был на грани срыва. Он уже не мог больше держать в себе эту ужасную тайну. Но и рассказать о ней он тоже не мог.
— А вдруг это вовсе не Грэнвилл? — шепотом воскликнул он. — Вдруг это был… кто-то еще?
Жаклин мелодично, заливисто рассмеялась в ответ.
— Ну подумай сам, милый, кто еще это может быть? В конце концов, не хочешь же ты сказать, что за тобой гоняются сразу два ревнивых жениха?
— Ничего ты не понимаешь! — в отчаянии простонал Херст себе под нос. — Ничегошеньки!
— Милый, да что с тобой такое? — Жаклин с видимым сожалением оторвалась от созерцания в зеркале своей бесподобной красы.
Но он в ответ лишь покачал головой. О том, что с ним случилось, вообще никто не должен знать. Маркиз не видел выхода из той отчаянной ситуации, в какую он попал, и злился оттого, что во всем виноват он сам. Но с другой стороны, кто мог знать, что все так обернется? Наивный девятнадцатилетний сопляк, он увяз в этом по уши, он сам позволил отвести себя на бойню, как быка на веревочке!
Но разве можно было отказаться от приглашения Льюиса? В Оксфорде практически нет таких мест, где уважающий себя игрок — а маркиз считал себя именно таким — может сделать приличные ставки. Тот факт, что упомянутое Льюисом место находилось на заднем дворе грязной таверны, пользовавшейся в городе весьма скверной репутацией, непременно должен был насторожить Херста. А при виде банкомета, именовавшего себя Герцогом и не имевшего ни малейшего понятия о том, как должен вести себя
