как он не обжег себе рот таким горячим чаем. — А сейчас вы должны…
Ариэл замолчала, с ужасом наблюдая, как чай, который он, казалось, только что проглотил, стал тонкими струйками вытекать из уголков его рта и капать на голую грудь.
Ариэл всплеснула руками.
— Посмотрите, что вы наделали! — закричала она, охваченная беспокойством, так как он все-таки умудрился ошпарить себя.
Первый раз за все это время в его глазах появилось что-то осознанное, но, к сожалению, сейчас не время анализировать. Она потянулась за салфеткой. В этот момент он разжал руки, и чашка с блюдцем полетели на пол.
— О нет! — воскликнула Ариэл, и ее крик смешался со звуком разбившегося фарфора.
Тотчас дверь за ее спиной с шумом распахнулась.
Полуобернувшись, Ариэл успела заметить испуганные лица и направленные на них пистолеты. В тот же момент дикарь сшиб ее с ног и полностью прикрыл своим телом. Его движение было таким стремительным, что Ариэл не успела ничего подумать и сейчас лежала под ним, вдыхая запах мужского пота и задыхаясь. Она была совершенно беспомощной и из своего укрытия могла слышать только обрывки голосов:
— Господи…
— Отпустите ее…
— Ниже, целься ниже… — Это голос Каслтона.
— …немедленно, я говорю.
— Проклятый дикарь. — Голос капитана Беннета. — …прямо у нас на глазах. Я же предупреждал вас.
— Куда ты целишься, идиот?
— Эй, как там тебя… отпусти, немедленно отпусти ее. Последние слова явно принадлежали мистеру Пенроузу, который внес свою лепту в ее спасение. Произнесенные гнусавым голосом слова походили скорее на мольбу, чем на приказ, но они-то и вернули Ариэл к действительности.
Ей удалось слегка повернуть голову, и она встретилась с немигающими глазами дикаря. В них было какое-то тепло, что немало удивило Ариэл. Под свисающей копной черных волос они уже не казались карими с золотым вкраплением, а были темными и блестели, как черные звезды. Сэр Гилберт, учитель астрономии и ее хороший друг, утверждал, что во Вселенной не существует черных звезд, но Ариэл, не считаясь с его мнением и вопреки научным доказательствам, страстно верила, что такие звезды существуют.
Глядя в эти звезды, которые были глазами дикаря, Ариэл пыталась справиться с охватившим ее волнением. Она пошевелила плечами и прошептала:
— Пожалуйста, сэр, я не могу дышать.
Чтобы исправить положение, он едва заметным для окружающих движением слегка приподнял плечи.
Ариэл глотнула воздуха, и ее грудь пришла в соприкосновение с грудью лежавшего на ней мужчины. Она вздрогнула и еще теснее прижалась к полу.
— Спасибо, — прошептала она. — А сейчас, милорд, пожалуйста, отпустите меня, а то они все передерутся.
Глаза дикаря снова стали непроницаемыми, и он, немного поколебавшись, перенес тяжесть тела на руки и одним ловким, едва заметным движением вскочил на ноги. И хотя он сделал именно то, чего от него требовали, его внезапный подъем вызвал новую волну криков и угроз со стороны Каслтона и компании. Ариэл посмотрела на них и увидела, что оба пистолета направлены ему в ноги, так как он полностью игнорировал их приказ отступить назад. Вместо этого он, протянув руку, помог ей встать.
Ариэл отметила про себя, что для дикаря его жест был очень галантным и весьма значительным, так как никто из четверых окружавших их мужчин не сделал этого.
Пока Ариэл, держась за руку дикаря, вставала, она снова заглянула ему в глаза, надеясь увидеть там прежнюю теплоту, но они опять ничего не выражали. Он поднял ее без всякого усилия, и она почувствовала себя перышком в его руках. Это ощущение было для Ариэл новым и удивительным.
— Спасибо, — снова пролепетала она, освобождая руку.
— Спасибо? — удивился сэр Таннер. — Господи, это просто неслыханно. Скажите, мисс, вы благодарите его за то, что остались целы, или благодарите небеса за то, что мы не прострелили ему голову?
— Вы не целились ему в голову, — ответила Ариэл. — Ваши пистолеты были направлены на его босые ноги. Теоретически маркиз, лишенный пальцев ног, все еще остается маркизом и потому имеет товарную ценность. Я же благодарила его за то, что он помог мне подняться с пола, в то время как другие джентльмены разыгрывали из себя героев и даже не потрудились подать мне руку.
Лорд Каслтон был первым, на чьем лице появилось выражение смущения и раскаяния.
— Вы абсолютно правы, моя дорогая мисс Холлидей. Мне только остается надеяться, что вы сумеете простить нам нашу забывчивость, приняв во внимание нашу тревогу за вашу безопасность.
Ариэл не хотелось прощать их. Она была не такой уж легковерной и знала, что они больше думали о своем дорогом маркизе, чем о ней. Однако, заметив на себе умоляющий взгляд Пенроуза, она поняла, что у нее нет выбора, а потому улыбнулась и кивнула.
— Конечно, милорд, — сказала она.
— Премного благодарен, — ответил он, слегка наклонив голову. — Как вы себя чувствуете? У вас не кружится голова? Вы не ушиблись? Может, пригласить моего врача?
Ариэл покачала головой:
— Спасибо, в этом нет необходимости. Я даже не успела испугаться, когда оказалась на полу.
— А почему вы не сопротивлялись? — потребовал ответа капитан. — Почему он вдруг повалил вас на пол? Клянусь, за все время моих многочисленных путешествий я никогда не видел такой стремительной атаки на представительницу прекрасного пола.
— Атаки? — выпалила Ариэл. — Не думаю, что это слово подходит для характеристики поступка лорда Сейджа.
Каслтон удивленно выгнул брови:
— Тогда как же вы назовете этот поступок, мисс Холлидей? Я собственными глазами видел, как он повалил вас на пол.
— Да, он повалил меня, но только для того, чтобы уберечь от вашего выстрела, — объяснила Ариэл. — Вы же ворвались в комнату, дико крича и размахивая пистолетами. Мне и самой показалось, что настал мой последний час. Поэтому я ничуть не сомневаюсь, что лорд Сейдж подумал то же самое и принял необходимые меры, чтобы спасти меня. Как же мне не благодарить его, ведь он в первую очередь подумал о моей жизни и спасал меня, рискуя своей.
— Рискну сказать несколько слов в нашу защиту, мисс Холлидей. Мы отчетливо слышали ваш крик, а потому и ворвались в комнату, — заметил Каслтон.
— И какой-то грохот, — добавил мистер Пенроуз. — Давайте не будем забывать о грохоте.
— Это упала чашка, — ответила Ариэл. — А я закричала в испуге, что лорд Сейдж обжег себя горячим чаем. Я должна принести вам свои извинения, лорд Каслтон, за разбитую чашку с блюдцем.
Лорд Каслтон небрежно махнул рукой:
— Это не имеет значения. Я рад, что вы и Сейдж не пострадали. Возможно, мы немного переусердствовали… но и вы должны нас понять. Мы совершенно не знаем, как вести себя с человеком, который постоянно молчит, не отвечает на вопросы и вообще ведет себя не лучшим образом.
— Осмелюсь заметить, — сказала Ариэл, — что у людей, принадлежащих к разным культурам, своя манера поведения и свои понятия о правилах хорошего тона.
— Именно здесь его культура, — громко провозгласил Каслтон, — а потому ему надо поскорее понять и принять ее. В конце концов, в его жилах течет английская кровь. И не имеет значения, в какой малокультурной стране он получил воспитание, его надо отучить от дурных привычек. И чем скорее, тем лучше.
Каслтон оглядел присутствующих. Его горячая речь навела Ариэл на мысль, что он скорее пытается убедить себя, чем остальных.
— Мы надеемся, — в тон ему ответил Таннер.
— Мы должны не надеяться, а действовать, — возразил граф. — С помощью мисс Холлидей мы обязаны сделать из Сейджа джентльмена, чтобы его было не стыдно показать в любом обществе.
— Может быть, — согласился его приятель, с сомнением глядя на Сейджа. — Чем дольше я на него смотрю, тем более склоняюсь к мысли, что прозвище очень подходит ему и что наш очаровательный лорд-дикарь навряд ли захочет стать тем, кого мы намерены из него сделать.
— Хочет он того или нет, — ответил Каслтон, — дикарь он или святой, но ему придется подчиниться нашей воле.
Лицо Каслтона приобрело такое уверенное выражение, что Ариэл немедленно стала на сторону лорда Сейджа и искренне пожалела его.
— Придет день, — продолжал Каслтон, — и он еще поблагодарит меня за то, что Англия стала его родиной.
Мужчины, увлекшись шумной беседой, не видели негодования, вспыхнувшего в глазах Сейджа. Ариэл же заметила, и ей стало не по себе. Что-то подсказывало ей, что Таннер может оказаться прав и лорду Каслтону придется много попотеть, прежде чем он сломит волю Сейджа.
Даже сейчас, босой, полуголый, запертый в этой похожей на склеп комнате, он выглядел под стать окружавшим его мужчинам — богатым, образованным, облеченным властью. В нем чувствовалась твердая уверенность в себе и даже аристократическая гордость. Конечно же, у него все это будет — и богатство, и власть, просто он пока не осознает этого. Но достоинство, с которым он держался, показывало, что он выдержит.
Сердце Ариэл сжалось при мысли, что ждет впереди этого человека. Кого Каслтон и другие найдут, чтобы подчинить маркиза своей воле и сделать из дикаря джентльмена в их понимании? Будут ли и тогда его глаза мерцать как черные звезды…
Мужчины направились к двери. Ариэл последовала за ними. Ее ум напряженно работал. Она обдумывала, как ей поступить. Если мистер Пенроуз сочтет необходимым освободить ее от уроков в школе на восемь недель и если она оставит на некоторое время свои занятия по астрономии с мистером Гилбертом, то, вполне возможно, у нее найдется время
