Потом он спросил, не умирает ли у меня кто-то из родственников? А может, кого-то из моей семьи высылают как политического преступника? В таком случае он горячо мне сочувствует, однако не хочет, чтобы его маленький бизнес развалился.
Я воспользовалась последней попыткой — этот аргумент оставался на крайний случай — и сказала, что у меня «женские проблемы». Он ответил, что у него тоже. Не могу ли я закончить разговор и дать ему отдохнуть в законный выходной день? Потом смилостивился и сказал: если так нужно, я получаю неделю неоплачиваемого отпуска. На это я не согласилась. Он знает, что я не могу позволить себе неоплачиваемый отпуск. Итак, выбора у меня не осталось. Когда привезут шары, меня не будет дома.
Утром в понедельник я вышла из метро на Оулд-стрит и на ходу набрала телефонный номер. Опять включился автоответчик: мы еще не открылись, будьте добры оставить сообщение.
Поезд немного запоздал. Когда я, запыхавшись, поднялась по лестнице и вошла в офис, Спэнк Ми уже сидел за столом в своем строгом полосатом костюме. Глаза Лотти радостно сверкнули, она открыла рот, чтобы поприветствовать меня, но Спэнк Ми ее опередил: он порадовался, что мне удалось справиться с моими проблемами, и посоветовал сразу взяться за работу. Пусть Лотти ознакомит меня с накопившимися за это время делами.
Слава богу, на весь день у него были запланированы встречи, и в 10.15 он удалился. Быстро собрался и ушел, на ходу отдавая распоряжения.
Как только дверь за ним захлопнулась, Лотти отставила свой стул и воскликнула:
— Господи, наконец-то ты вернулась! Я так беспокоилась о тебе, бедняжка. Ты похудела! Завари чай, а я отлучусь в туалет. Когда вернусь, поговорим. Доставай печенье.
Но я первым делом схватилась за телефон. Дозванивалась в фирму больше часа, все сильнее нервничала. В трубке слышались частые гудки.
— Черт! — не выдержала я. — Так бы и разбила этот проклятый телефон!
Снова яростно набрала номер. Опять занято. Я бросила трубку на рычаги и гневно уставилась на аппарат. Выдержала минутную паузу и снова набрала номер. Не поверила своим ушам: долгий гудок.
— Ну давай же, давай! — бормотала я себе под нос.
Потом мне пришла в голову мысль. Я еще раз набрала номер и нажала на кнопку «обратной связи». Теперь оставалось только ждать.
Подняла голову и увидела, что Лотти сидит и смотрит на меня, открыв рот.
— Ну, — сказала она, — что, черт возьми, происходит?
Мне казалось, что прошло несколько часов. Лотти сидела в кресле и смотрела на меня широко открытыми глазами. Странно, но после того, как я все рассказала, легче мне не стало. Я слишком устала, даже для того, чтобы смущаться.
— И ты по-прежнему не знаешь, говорил ли Пит правду?
— Вот именно. — Я криво улыбнулась.
— И от отчаяния обратилась даже к Кэти?
— Да.
— Но она не сказала тебе правду о себе и Пите. То есть она тебя отшила?
Я пожала плечами и снова попыталась улыбнуться.
— Похоже на то.
— Ох, Миа.
Мы обе примолкли.
— Вот такие пироги. — Мой смех прозвучал довольно странно. — А ведь мне нужно еще с этими чертовыми шарами разобраться. Возможно, их уже доставили. Коробку Пит не откроет, но наверняка заинтересуется.
— Паршиво? — спросила Лотти.
— Да, — устало согласилась я. — Больше и сказать нечего.
И тут Лотти сделала нечто неожиданное: поднялась, подошла к моему столу и обняла меня.
Мы с Лотти очень близки. Еще бы, столько лет работаем бок о бок. Знаем друг о друге все, однако я не назвала бы ее своей лучшей подругой. Например, я ни разу не видела ни ее маму, ни Джейка. Мы не встречаемся по выходным, не ездим вместе отдыхать. До сих пор мы не обнимались, не чмокали друг друга в щечку. Поэтому ее объятие показалось мне странным, и я смутилась.
— Бедняжка, — сказала Лотти. — Бедная запутавшаяся девочка.
И я не выдержала. Ее реакция оказалась такой искренней, доброй и неожиданной, что я расплакалась. И это были уже не слезы напуганного, оскорбленного, отчаявшегося человека, как прежде. Сейчас мои слезы больше походили на поток, прорвавший плотину и освободивший меня от стресса. Кажется, Лотти удивилась.
— Извини, — всхлипнула я и зашарила по столу в поисках платка. — Мне так было паршиво… не знала, что думать, и поделиться не с кем. — Я вытерла глаза и в отчаянии посмотрела на нее. — Мне бы радоваться! Я получила то, чего хотела. Лиз исчезла с горизонта. Ее больше нет, и у нас есть шанс разобраться во всем. Пит даже сказал, что нам нужно официально оформить отношения. — Я с надеждой посмотрела на Лотти. — Так что все почти разрешилось.
— Оформить отношения? — Лотти наморщила лоб, пошла к своему столу и передала мне платок. — Не понимаю.
— Он имел в виду регистрацию брака.
Лотти вскинула бровь и уселась.
— А, понимаю, — протянула она. — Как романтично!
Романтикой явно и не пахло. Наступила пауза. Мы обе старались сказать что-нибудь позитивное. Слава богу, прозвучал заказанный мной звонок обратной связи.
— Здравствуйте, чем я могу помочь?
Я почти дрожала, когда мне ответили, что ничего сложного нет и он, Макс, отменит доставку.
— Ох, большое спасибо, — выдохнула я.
Лотти поняла, в чем дело, и ласково мне улыбнулась.
Я повесила трубку, прислонилась к спинке стула и закрыла глаза.
— Ну и прекрасно, — сказала Лотти. — Пора выпить чаю.
Потом мы взялись за работу. День был очень странный. Лотти по большей части молчала, а я чувствовала усталость и облегчение. Говорить не хотелось.
Я смотрела на экран монитора, на базу данных, и хотела поскорее поехать домой. Вдруг Лотти спросила:
— Я тебе рассказывала о моей подруге Ли?
Я призадумалась, но ничего не вспомнила. Лотти отодвинула стул назад.
— Она вышла замуж за парня, с которым у нее еще в шестом классе были сексуальные отношения. В университете они тоже время от времени встречались, хотя все советовали ей бросить его. Прожили в браке около трех лет, и тут начались неприятности. Ли знала о его изменах, но у нее не хватало духа заговорить об этом. Она ничего не предпринимала. Надеялась, что все пройдет, пыталась оттянуть решительный момент. Причем поступала так не ради себя — она не хотела ранить его и предпочитала, чтобы все разрешилось само собой. Похоже, ей нужна была волшебная палочка, чтобы одним взмахом все исправить… Знаешь, что Ли сказала мне потом? Что это бездействие, мертвое время, пустое ожидание медленно ее убивали. Лотти посмотрела мне в глаза. Я молчала.
— Она перешла болевой порог, сложившаяся ситуация сделала ее бесчувственной. Тогда муж взял дело в свои руки. Понимаешь, она так старалась защитить его, что не заметила, как он наблюдал за ней. Он видел, что его жена несчастна. Ничто так не терзает, как осознание, что любимому человеку одной тебя недостаточно. Когда он понял, что больше не любит ее, как прежде, он ушел. В один прекрасный день взял и ушел. После этого Ли совершенно расклеилась. Думаю, она давно поняла, что их любовь по многим причинам обречена. Она бы отдала что угодно, лишь бы у них все было по-другому — так она его любила… Ли затосковала и все время думала: где он, с кем, что делает… И это еще ничего. Хуже всего то, что она пыталась быть такой, какой на самом деле не была. Ей казалось, что каждый день ее естество понемногу умирает. И представь себе — сейчас она полностью оправилась.
Лотти глядела на меня, ожидая реакции. Не дождалась: я молчала. Лотти откашлялась.
