если с ним произошло то же самое среди холода и мрака пирамид? Хатусу молитвенно соединила ладони и склонила голову. Ей в глаза бросился свиток, выглядывавший из-под священного ларца. Позабыв о своем царском достоинстве, Хатусу подползла на коленях поближе и взяла послание. Развернув папирус, она принялась внимательно рассматривать при свете одного из светильников аккуратно выведенные зеленые и красные иероглифы. Их автором мог быть любой из тысяч писцов, проживавших в Фивах. Но содержащаяся в послании угроза заставила царицу задрожать как ребенка, а ее умащенное душистыми маслами тело покрыл холодный пот.
Кирпичные стены Фив поглощала ночь. Всходила луна, отражаясь в водах Нила, который тянулся, словно темно-зеленая змея, к Великому Морю, начинаясь далеко на юге. Дозорные на лодке ждали, вглядываясь в ночное небо. Но вот по сигналу низкая плоскодонная лодка покинула пристань и заскользила по речной глади к некрополю – Городу мертвых, что располагался к западу от Фив. Два человека, с баграми в руках, стояли один на корме, другой на носу. Быстро и бесшумно, они направляли лодку сквозь заросли тростника. Их спутники, облаченные в черное, с прикрытыми лицами, как у жителей пустыни – бедуинов, сгрудились в центре палубы вокруг колдуньи. Седые космы обрамляли ее лицо с незрячими глазами, отмеченное печатью безумия. Это кошмарное создание, как мать дитя, прижимала к себе закрытый и запечатанный глиняный кувшин с человеческой кровью. Наемные убийцы, собравшиеся на лодке, вслушивались в ночные звуки и внимательно следили за рекой. Таких людей называли амеметы, как и «пожирателей» – жутких тварей, поглощавших души грешников. Где-то неподалеку подала голос лягушка-вол; кроме жужжания и стрекота насекомых больше ничто не нарушало тишину, но они были настороже: на мелководье приходилось опасаться крокодилов, которые могли незаметно приблизиться к лодке, и человек жизнью расплачивался за свою беспечность, оказавшись в тисках мощных челюстей. Лодка двигалась легко, словно лист по зеркалу пруда, и скоро достигла западного берега у края зарослей папируса, густо населенного птицами. Над ними на высоком берегу смутно проступали в сумраке ночи неровные очертания Города мертвых: глиняные жилища, храмы, помещения для бальзамирования и другие сооружения, где мастера готовили умерших к путешествию в вечность. Лодка углубилась в заросли, направляясь в пустынное место, где им надлежало высадиться. Наконец, нос лодки уткнулся в темный податливый ил. Сжимая кинжал, главарь амеметов ступил на влажный плотный грунт. Посторонний звук заставил его присесть и затаиться. На тропе он разглядел фигуры людей, которые покинули Город мертвых и углубились в камыши, где их, как видно, поджидала лодка.
– А мы, оказывается, не одни. – В шепоте главаря амеметов послышалась усмешка.
Темные фигуры растворились во мраке ночи.
– Грабители пирамид! – пробормотал он и щелкнул пальцами.
Услышав сигнал, его спутники подхватили под руки колдунью и сошли с ней на берег. Они преодолели кусты и, как пантеры на охоте, двинулись тихо и быстро в обход Города мертвых, поднимаясь по пыльной тропе к гребню холма. Под ними лежала Долина царей, выбранная местом погребения фараонов и членов их семейств. Главарь остановился. Светила луна, но время от времени ее свет туманили набегавшие облака. Он видел огни факелов часовых, и вечерний ветер доносил до его ушей обрывки команд, но его это не тревожило. Вот отсутствие фараона стража позволила себе немного ослабить бдительность, а почему бы и нет? Для грабителей было достаточно наживы в гробницах и склепах богатых фиванских купцов. Только глупец мог посягнуть на усыпальницы царей. Свой план главарь амеметов рассчитал очень хорошо. Подготовка гробницы Тугмоса II еще продолжалась. В ней не было сокровищ, поэтому грабителей она заинтересовать не могла. Более того, гробница стояла отдельно на царской тропе, ведущей в Долину. Охраняли ее только лучники, да и те к этому времени, вероятнее всего, уже успели расправиться совсем пивом и вином, которые они тайком доставляли сюда с базара.
Главарь шайки убийц вел своих людей, используя преимущества местности, что совсем не нравилось колдунье.
– О, мои бедные ноги! Мне трудно идти от боли! – плаксиво возмущалась она.
Главарь остановился.
– Тебе щедро платят, мать, – заговорил он, резко приблизившись к ее лицу. – Скоро мы будем на месте. Сделаешь, что следует, – и обратно за реку. А там тебя ждут кусочки жареного гуся, сладкое вино и столько денег, что хватит на самого искушенного любовника в Фивах!
Послышались сдавленные смешки. Колдунья что-то ответила на незнакомом им языке. От не понятных слов повеяло таким холодом и злостью, что у насмешников кровь застыла в жилах и сразу припомнились рассказы о могуществе этой ведьмы. Разве не говорили люди, что она может вызывать призраков и посылать злого духа за ангелом смерти, чтобы он, словно коршун, кружил над ее жертвами? Главарь сразу же уловил мгновенную перемену настроения у своих спутников.
– Вперед! – скомандовал он.
Компания продолжила путь. Наконец они остановились у подножия пологого холма. Перед ними на вершине был вход с портиком в незавершенную гробницу Тутмоса. Главарь отобрал двоих, и все трое, как змеи, поползли наверх. Достигнув вершины, они замерли и осмотрелись. Стражников было всего трое. Они беспечно сидели, прислонясь к столбам у входа. Оружие грудой лежало на земле, как и их бронзовые шлемы. Опорожненные кувшины из-под пива валялись у ног занятой болтовней троицы. Главарь подал знак ждавшим внизу амеметам. Они оставили колдунью, а сами тоже поднялись на холм. Из мешка появились луки и стрелы. Трое убийц опустились на колени. Самый чуткий из часовых услышал шорох и, сорвав со стены факел, бросился вперед. Ему выпало стать первой жертвой: оперенная стрела с наконечником глубоко вонзилась в его горло. Двое его товарищей вскочили и оказались отличной мишенью, освещенные огнем факела. Снова в воздухе просвистели стрелы. Оба стражника упали, захлебываясь кровью и дергаясь в предсмертных судорогах. Убийцы бросились вперед, но у входа в гробницу приостановились. Страх испытывали даже эти люди, не знавшие морали, равнодушные как к поверьям, так и к проповедям жрецов. Ведь они стояли на пороге будущего священного места, где в свое время со славой упокоится сам фараон Тутмос, и его душа совершит превращение, когда он отправится за далекий горизонт, чтобы присоединиться к богам.
– За мной! – скомандовал главарь.
Он бросился вперед и неслышным шагом побежал по мрачным коридорам, где за одним из поворотов едва не столкнулся с сонным молодым офицером. Убийца выхватил кинжал и вонзил его в незащищенный живот: офицер упал. Убийца достал из-под плаща булаву и размозжил голову поверженному стражнику. Он прошел дальше вглубь, но больше в гробнице никого не оказалось, и вернулся к выходу.
– Приведите колдунью!
Вскоре ведьма уже стояла у входа и маленькой кистью метила столбы кровавой краской. Эти магические знаки содержали проклятия фараону при жизни и после смерти. Главарь убийц заворожено наблюдал за ее проворными движениями. Он поражался точности, с которой эта слепая старуха выводила свои знаки, взывая к силам зла.
Дожидаясь, пока она завершит колдовской ритуал, он размышлял о том, что стояло за всем происходящим. Ему и его людям часто приходилось выполнять работу определенного рода, но чтобы насылать проклятия на гробницу фараона? Для таких дел их еще не нанимали. Очернять его имя? И может быть, это даже закроет ему путь на запад? В чем здесь причина? Что вызвало всплеск такой дикой ненависти? Главарь амеметов не знал того человека, который нанял его и колдунью. Послание пришло обычным путем, и он ответил, как требовалось, подтверждая время, место и дело, которое следовало выполнить.
Он прошелся осмотреть трупы стражников, а когда вернулся, колдунья завершила свой магический ритуал. Стоя согнувшись под своими странными знаками, она молилась на каком-то чужом языке. Главарю амеметов вспомнилось, как его люди говорили о том, что колдунья не была египтянкой, а пришла со своими амулетами с побережья Финикии. Колдунья тем временем закончила молиться и с трудом встала.
– Делу конец, – прошептала она.
– Ты права, мать, конец делу!
Главарь амеметов подошел к ней сзади, рывком потянул за седые пряди и точным движением перерезал старухе горло.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
С инкрустированного золотом трона, стоявшего под навесом до половины затянутым шелком,
