Я дрался на По-2. «Ночные ведьмаки»

— Как вы находили обратно путь на аэродром?

— Общая ориентировка осуществлялась по маякам. Мы знали, где стоит прожектор и его сигнал. Он мог моргать или воронку крутить. От него легко было рассчитать путь на аэродром. Ну, а там кострами обозначали посадочное «Т» и полосу.

— Какую бомбовую нагрузку вы обычно брали?

— Триста килограммов бомб. Три сотки или шесть по пятьдесят килограммов — это стандартно было всегда. Причем вместо стандартных полусоток нам, бывало, подвешивали шесть ФАБ-50М-9. Это бомбы, переделанные из артиллерийских снарядов. Возили касеты с ампулами. Их вешали под плоскости.

— Сколько боевых вылетов вы сделали?

— Я сделал 213 боевых вылетов ночью и 90 днем. Ночью ходили не только на бомбометание. Мой экипаж часто ходил на разведку. Мы летали на самолете с дополнительным бачком в центроплане, над кабиной летчика. Ходили на 3,5–4 часа. Фотоаппарата у нас не было. Только визуальные наблюдения. Кроме того, летали на выброс диверсантов. Помню, под Харьковом на окраину аэродрома Хировка выбрасывали из трех-кабинного По-2 молодого парня. Причем выбрасывали с высоты 200 метров. Нас предупредили, что он боится прыгать, хотя уже имел орден Ленина. Выбросил удачно, и потом он с успехом вернулся домой.

Был еще такой полет. Полк получил задание уничтожить противовоздушную оборону немецкой дивизии, которая наносила существенные потери нашим штурмовикам. Ночью засечь позиции зениток легко — видно, откуда идет трасса. Мы полетели первыми, чтобы вызвать огонь на себя. Вышли в заданный район. Одну бомбу сбросили — не стреляют, второю — не стреляют, сбросили все шесть бомб, а они огня так и не открыли. Тогда спустились на 40–50 метров и начал я стрелять из пулемета во все стороны. Конечно, на такой высоте самолет как на ладони — выхлоп хорошо виден. Они открыли огонь, а тут и полк подошел, стал уничтожать обнаруженные огневые точки. Домой привезли около 90 пробоин, но ни один снаряд или осколок не попал ни в мотор, ни в экипаж, ни в управление.

Вообще попасть по нам сложно — очень медленно летаем и тяжело внести правильную поправку на скорость.

Еще несколько примеров нашей работы. Поступили данные, что немцы будут проводить в Полтаве в кинотеатре какой-то сбор высшего командования. Нам поставили задачу разбомбить этот кинотеатр. Полетели два экипажа — наш экипаж и еще один экипаж. У нас было подвешено три сотки. Все их положили на этот кинотеатр, а другой экипаж добавил. Когда наши Полтаву заняли, местные говорили, что немцы разгребали руины в течение недели.

Весной 1944 года жители Кировограда обратились к нам в полк с просьбой избавить их от ежедневных обстрелов города дальнобойной артиллерией. Немцы ежедневно в 22 часа делали залп по городу. Поставили полку задачу уничтожить орудия. Аэродром раскис. Начинаем взлетать — самолет идет на нос. Мы попытались — ничего не получается. Сняли часть бомб, оставили только две. Разделись до гимнастерок. С трудом удалось взлететь нам и еще одному экипажу. Вышли в тот район, где, как предполагалось, стоят орудия. Засекли вспышки выстрелов. Сбросили две эти бомбы удачно — начались взрывы. Второй экипаж подошел, добавил. Потом получили благодарность от жителей города Кировограда.

Это ночные вылеты, а днем летали на связь, доставляли боеприпасы, горючее наземным войскам. Под крылья вешали кассеты, набивали их патронами и везли. Бывало садились у деревни, а за нее еще бой идет. С бреющего полета сбрасывали снаряды для артиллерии.

— В чем летали?

— Вначале летали в шинелях и сапогах, поскольку из-за распутицы нам не подвезли обмундирование. Портянки примерзали к подошвам, чтобы снять, их приходилось разрезать. Потом выдали комбинезоны, унты. Летом — в комбинезонах. Из личного оружия у нас был «ТТ» и автомат. Бортпайка в самолете не было.

— Как кормили?

— Хорошо. Где бы ни остановились, люди готовы были все отдать, накормить. Везде. Я прошел Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию. Везде хорошо встречали.

— Когда свою первую награду получили?

— В 1944 году, у меня уже было под сотню вылетов, я получил орден Отечественной войны II степени. Потом орден Боевого Красного Знамени. 23 февраля 1945 года присвоили звание Героя Советского Союза, хотя представление было за тот вылет на Корсунь-Шевченковскую группировку. Тогда всех, кто летал, наградили орденами Ленина и Красного Знамени. Как-то во время Яссо-Кишеневской операции мы летели бомбить станцию Куши. Летали мы без парашютов, а на сиденье я, как и почти все штурманы в полку, обычно клал пять штук 8–10-килограммовых бомб. Те, что на подвеске, сбрасывали по цели, а эти куда хочу, туда и бросаю. Когда перелетели линию фронта, я заметил в лесу огоньки. Я из-под себя бомбу вытащил и сбросил. Там начался пожар. Пока мы шли до Куши, я оборачивался и смотрю, там все разгорается и разгорается, и, когда мы возвращались домой, там полыхал хороший костер. Потом, оказалось, что это был склад боеприпасов. Вызвал меня командир и комиссар, говорят: «Володя, на тебя уже послали документы на Героя, а у нас есть экипаж, который не имеет награды. Как ты смотришь, чтобы они получили?» — «Конечно, положительно».

— У вас полк был трехэскадрильного состава?

— Да. Поначалу я был штурманом звена, а потом штурманом эскадрильи.

— Потери в полку были большие?

— Нет. За полтора года мы потеряли не больше пяти экипажей.

— Чем занимались в свободное время?

— Политработники привлекали. Особых развлечений я не помню. Когда ночь проработаешь, потом сколько ни спи — не высыпаешься. А на следующую ночь опять летать.

— Самолеты какого были цвета?

— Защитного, зелененькие. Наш самолет, по-моему, двойка, был закреплен за экипажем. Техником был Бойко. Мы однажды с Сережей Корнеевым полетели на разведку. А ветер был такой, что угол сноса почти 45 градусов. Привезли хорошие данные, идем на посадку, садимся, а самолет вперед хвостом идет. Кое-как сели, подбегает наш техник: «Все хорошо, только развернуть надо». Мы не поняли. Оказывается, сели на стоянку своего самолета! Справа и слева самолеты и сзади самолет. А мы сели на то же место, откуда выруливали. Такой был снос! Командир полка подбежал: «Что вы хулиганите?!» — «Кто хулиганит?! Так получилось».

Однажды возвращались в тумане ранним утром. Вдруг с правой стороны промелькнула заводская труба. Мы решили не рисковать и сесть. Начали пробивать туман, а он до земли. Как-то сели, пробежали немножко, остановились, начали ждать. Часа через два туман начал подниматься. Мы посмотрели — сидим на огороде возле дома, справа дома, слева дома. Как теперь взлетать? Местные жители помогли разобрать забор, вытащили самолет на улицу, и по улице взлетели. Сейчас этому не поверят…

— Поскольку у вас была предвоенная летная подготовка, не хотелось перейти на летчика?

— Я говорил, что умение летать помогло при полете на Корсунь-Шевченковскую группировку. В полку мне доверяли летать инструктором с молодыми летчиками. В начале 1945 года, мы тогда базировались под Будапештом, мне предложили поехать переучиваться на летчика-истребителя в Краснодар. Там я начал летать на Як-1 и Як-3, потом на Як-9, а потом и на реактивных истребителях. Закончил летать на Су-15.

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ДОКУМЕНТЫ ЦДМО РФ

Фонд 6 ВА, оп. 5220, д. 4.

Фонд 8 ВА, оп. 5755, д. 28.

Фонд 16 ВА, оп. 6476, д. 31, 520.

Фонд 12 АД, on. 1, д. 4.

Фонд 15 гв. шад, оп. 1, д. 1, 3, 8.