паренек в ватнике и замызганной кепке. Из-под козырька выбивался кудрявый немытый чуб. На груди чубатого висел немецкий «шмайсер», который он угрожающе навел на пришельца.
– Зачем тебе Саломатин? – спросил грозно.
– Поговорить.
– Станет он со всяким… – хмыкнул боец, и Крайнев понял, с чьих слов пел Петька.
– Со мной станет!
– Ты ему кто?
– Боевой товарищ.
– Может, и боевой, – насмешливо сказал чубатый, внимательным взглядом окидывая Крайнева, – только вот товарищ ли? Ишь, гладкий да сытый.
– У него в мешке хлеб, – доложил Петька. – Буханка кирпичиком, не деревенская, хлеб свежий.
«Ах, ты! – укорил себя Крайнев. – Кажется, все предусмотрел, а вот это…»
– Опять немецкий шпион! – заключил чубатый. – На той неделе одного шлепнули, новый появился! На кой хрен его в лагерь? Отвести к оврагу – и все? Как думаешь?
– Я «парабеллум» возьму! – подскочил Петька.
– Еще чего! – возмутился чубатый.
– Я его первый увидел!
– Что ж не убил?
– Промахнулся! Он далеко шел.
– Я не промахнусь. «Парабеллум» мой…
Крайнев молча переводил взгляд с одного спорщика на другого. Петька и молодой ругались, забыв о госте. Похоже, их нисколько не смущало присутствие хозяина подлежавшего разделу добра. Для них он уже был трупом, лежавшим на дне недалекого оврага. Вполне возможно, для превращения имущества в выморочное как раз используют спорный «парабеллум». Заодно опробуют ствол…
Крайнев выругался. Громко и страшно. Спорщики удивленно замолкли.
– Если не отведешь меня в лагерь, тебя расстреляют! – Крайнев ткнул пальцем в грудь чубатого. – Саломатин! Лично! Перед строем! Устав караульной службы знаешь?! Что нужно делать при задержании неустановленного лица у охраняемого объекта?
Чубатый насупился.
– Ладно, – сказал, почесав в затылке, – отведу. Только не к Саломатину.
– Пусть будет Ильин! – согласился Крайнев.
Чубатый глянул на него удивленно, но промолчал. Собрал оружие и мешок, закинул ремни за плечо.
– Иди на пост! – цыкнул на Петьку. – Тебя никто не снимал.
– Эй! – окликнул Виктор. Достал из кармана патроны и бросил Петьке. Тот молча поймал.
– А еще «парабеллум» хотел! – укорил Петьку чубатый и толкнул Крайнева в спину: – Пошел!..
Лагерь открылся внезапно. Мгновение тому Крайнев еще шагал по тропинке, как за поворотом вдруг возникла поляна, местами поросшая кустарником и молодыми деревцами. Если бы не люди, Виктор ни за что не догадался, что здесь партизанская база – ни строений, ни землянок, ни огневых точек. Присмотревшись, понял, что землянки и огневые точки как раз есть, только умело замаскированы – как раз теми самыми кустами и деревцами. Их, видимо, выкапывали в лесу вместе с землей и дерном, а затем водружали на перекрытия землянок и брустверы окопов. С близи разглядеть можно, а вот издали – нет. С воздуха – вообще бесполезно.
Люди на поляне не слонялись без дела. Кто-то пилил дрова, кто-то чистил картошку, несколько женщин стирали белье в деревянных корытах. Во всем чувствовался четкий порядок. «Саломатин!» – подумал Крайнев с улыбкой.
Люди на поляне не обратили внимания на новые лица. Крайнев по-прежнему шагал впереди, конвоир – в двух шагах за его спиной. Видимо, такая картина для обитателей лагеря была привычной. Бегая взглядом по сторонам, Виктор зазевался и едва не столкнулся с гигантом, тащившим на плече ствол сухой елки. От неожиданности гигант уронил ношу и выругался.
– Седых!
Гигант отступил на шаг, всмотрелся.
– Товарищ интендант!
Крайнев опомниться не успел, как гигант заключил его в объятья и стал горячо тискать.
– Товарищ Брагин! Сколько раз вас вспоминали! Живой! Здоровый! Вот товарищ полковник обрадуется…
Кости Крайнева скрипели, но он терпел. Встреча с Седых была нечаянной удачей.
– Откуда вы, товарищ интендант?
– Из Москвы, – сказал Крайнев, отступая.
– Как нас нашли!
– С трудом. Встретили неласково. Сначала Петька едва не застрелил, потом вот этот, – Крайнев указал на конвоира, – хотел…
– Ещенко! – Седых показал конвоиру кулак, размером с тыкву. – Только попробуй!
– К Ильину веду, – насупился конвоир.
– Вот и веди! За самосуд – лично удавлю! Не обижайтесь, товарищ интендант! – обратился Седых к Крайневу. – У Ещенко немцы мать убили за сына-партизана, у Петьки семью сожгли, только он да сестра уцелели – коров в поле пасли. У нас таких пол-отряда. Злоба у людей, а выхода нет – не воюем. – Седых вздохнул.
– Скажи Саломатину, что я здесь! – попросил Крайнев.
– Обязательно! Прямо счас!
Седых убежал, забыв о своем бревне, а Крайнев, направляемый Ещенко, подошел к землянке, вырытой на отшибе. Двери у землянки не было, вход закрывала ветхая плащ-палатка.
– Разрешите, товарищ майор! – покричал Ещенко в плащ-палатку.
– Заходи! – раздалось изнутри.
Но Ещенко только просунул голову в щель.
– Задержанного привел. С Петькой… партизаном Смирновым прибыл.
– Заводи!
Крайнев отвел плащ-палатку и осторожно спустился внутрь. В землянке стоял сумрак: маленькое окошко под самым накатом давало слишком мало света. Прошло несколько секунд, прежде чем Крайнев различил лавки-нары по обеим сторонам маленькой землянки, стол из старой калитки, приколоченной к толстому сосновому кругляшу. За столом сидел человек в военной форме без погон и молча смотрел на него. Краем глаза Крайнев видел, как Ещенко ставит в угол его винтовку, вещмешок. «Люгер» конвоир положил на стол перед Ильным.
– Все? – спросил хозяин землянки.
– Так точно!
– Нож у меня был. Финский, – злорадно напомнил Крайнев.
Ещенко неохотно положил на стол нож и по знаку Ильина вышел. Начальник особого отдела взял нож и некоторое время молча рассматривал. Крайнев видел, что майор исподтишка поглядывает не столько на нож, сколько на незваного гостя, и внутренне усмехнулся.
– Имя, фамилия, звание! – жестко и внезапно спросил Ильин.
– Интендант третьего ранга Брагин Савелий Ефимович!
– Что?
Ильин вскочил и подбежал к нему. Бесцеремонно повернул к свету.
– Узнал?
– Узнал… – Ильин вновь переместился за стол. – Откуда?
– Из Москвы.
– Документы?
– Вы своим, когда за линию фронта идут, документы даете?
– По-разному бывает, – холодно ответил Ильин. – Значит, документов нет?
– Нет.
