Юлий Дубов
Варяги и ворюги
В лагере убивает большая пайка, а не маленькая.
Благодарности
Всем спасибо.
Издательству «Вагриус» и тем, кто прочел «Большую пайку», — спасибо. Я вас всех очень люблю.
Мою жену Ольгу, первую и самую взыскательную читательницу, — люблю. Родным и друзьям, переживающим нашу вынужденную эмиграцию дома, в России, — благодарность и низкий поклон.
Держитесь, ребята!
Великолепной ученой женщине Ире Шикановой, рассказавшей мне потрясающую историю о колчаковых деньгах и снабдившей необходимым для работы историческим материалом, — огромное спасибо.
Отдельно хочу сказать об ушедшем от нас замечательном русском писателе Юрии Давыдове. Мы были знакомы, встречались, много выпивали, и именно он принес мне папку с документами Вятлага. Если бы не Юрий Владимирович, «Варягов» бы не было.
И еще несколько слов про Виталия Бабенко. Он прочитал первый вариант рукописи и совершенно неожиданно для меня произнес: «плутовской роман». Я начал вспоминать известные мне плутовские романы. «История Жиль Блаза из Сантальяны». «Двенадцать стульев». «Прогулки с Владимиром Путиным». Ничего не понял, но на всякий случай переписал финал. Плутовского романа все равно не получилось.
Виталик! За то, что получилось, — спасибо.
Короткое предисловие
Я человек ленивый и нисколько не стыжусь в этом признаваться, поскольку всегда считал, что любая целенаправленная деятельность привносит в жизнь ненужную суету, а потому бесполезна. Сказано же в Евангелии от Матфея:
«Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?»
Но чем старше я становился, тем отчетливее понимал, что целенаправленная деятельность не просто бесполезна, а еще и вредна.
Когда-то я написал книжку «Большая пайка», отнес ее в издательство и еще дал почитать родным и друзьям. Все немедленно начали советовать мне изменить название. Слово «пайка», дескать, взято из лексикона зоны, лагерные ассоциации всем осточертели, продвинутой молодежи слово «пайка» в первоначальном значении незнакомо, и ни на один иностранный язык оно не переводится.
А и черт бы с ним — с иностранным языком! Название я не изменил.
Это странное словосочетание позаимствовано мной из знаменитого закона, сформулированного в свое время Варламом Шаламовым и открытого эмпирически, в ходе наблюдений за окружавшей его действительностью. Закон этот изложен на предыдущей странице, и я очень рекомендую с ним еще раз ознакомиться. Он как раз и означает, что ежели кому-то вдруг втемяшилось превратить меньшее в большее, то есть совершить целенаправленное деяние, то следует ожидать неприятностей. Поскольку наблюдения за действительностью, окружавшей меня, убедительно подтверждали, что закон Шаламова продолжает работать, я испытал некоторое потрясение, послужившее исходным толчком для написания «Большой пайки».
При этом я прекрасно понимал, что у любого сколь угодно общего закона есть своя область применимости, за пределами которой он перестает быть справедливым.
Именно поэтому мне захотелось сделать еще один шаг и попытаться хотя бы приблизительно очертить область действия шаламовского закона. Некоторым образом, Территорию Закона.
Так появилась на свет предлагаемая вашему вниманию история про великую и обильную Кандымскую зону.
Она — эта зона — и есть самый главный персонаж. А вовсе не Адриан Тредиллиан Диц.
Глава 1
Происхождение героя
Он считал себя стопроцентным американцем. И, безусловно, был им. Звали его Адриан (почти по-русски) Тредиллиан (с ударением на втором слоге) Диц (родовая фамилия почтенной семьи).
Дед его, Адольф Диц, появился в Штатах еще до Первой мировой, году эдак в девятьсот шестом или седьмом. И был дедушка Адольф в то далекое время сопливым и орущим свертком, вывезенным из морозной России, с берегов широкой русской реки Волги, из фамильных семейных угодий, на которых немцев расселила русская царица Екатерина Великая. А может, кто другой расселил. Но запомнилась именно Екатерина.
Русско-немецкая семья Дицев была велика и обильна. И был в ней порядок, чего нельзя сказать про окружавшую их державу Российскую. В державе порядка не было. Отсутствие порядка в державе привело к тому, что взбунтовавшееся в пятом году крестьянство все вокруг пожгло и пограбило. В том числе и немецких хуторян.
В результате среди многочисленных Дицев обнаружилось несогласие. Младший брат Иоганн возглавил тех, кто остался восстанавливать порушенное хозяйство, а старший — тоже, кстати говоря, Адольф, прадед Адриана, — забрал жену и младенца и подался за океан.
Здесь, пожалуй, надо упомянуть, что в семействе Дицев с незапамятных времен старшего сына всегда называли Адольфом. Так же назвали и отца Адриана Тредиллиана. Так же должны были назвать и самого Адриана Тредиллиана, родившегося в тысяча девятьсот семидесятом. Но папа Адольф, хоть и не воевавший, но знакомый по кино и книгам с художествами своего печально известного тезки, эту семейную традицию поломал.
Поэтому получился Адриан. А второе имя — Тредиллиан — досталось ему от матушки, тоже стопроцентной американки, в семье которой это странное и с трудом произносимое звукосочетание кочевало из поколения в поколение.
Традиции — штука великая. Сильная вещь. Их в семье Дицев было несколько.
Первым делом, в семье Дицев принято было, помимо английского, в совершенстве владеть языками первой исторической и второй обретенной родин. Поэтому ежевечерне, по часу, не менее, в семье разговаривали исключительно по-русски, а по воскресеньям — исключительно по-немецки. Кроме того, самый старый и давно уже скончавшийся от болезней прадед Адольф завещал и передал всем своим настоящим и будущим потомкам неистребимую любовь к свободе, гуманизму и всяческим правам человека.
Сам он начинал свою американскую жизнь с работы на ферме в Оклахоме. Но с сельским хозяйством у него не заладилось, он перебрался в город и устроился клерком в компанию «Юнайтед Принтерс», печатавшую бланки всяческих ценных бумаг. На службе продвинулся, стал в компании фигурой заметной и году эдак в двадцать третьем даже смог пристроить туда очередного Адольфа, деда Адриана. Того самого, которого он вывез из далекой России. Дед Адольф по службе тоже продвинулся и стал в «Юнайтед Принтерс» начальником архивной службы. Его сын, папа Адольф, в «Юнайтед Принтерс» уже не пошел, занялся бизнесом самостоятельно, раскрутил основанный дедом торговый дом и серьезно поднялся. Он же, руководствуясь воспоминаниями об активной жизненной позиции отца и деда и желая облагодетельствовать угнетенное человечество, и основал фонд защиты свободомыслия. Фонд этот существовал исключительно на средства торгового дома Дицев и числил в своих активах много славных дел. Как то: издание «Черной Книги», посвященной кровавым событиям в Венгрии в пятьдесят шестом, материальную поддержку отдельных кубинских эмигрантов, не ужившихся с Фиделем Кастро, разоблачение кровавых безобразий на Гаити. И так далее. Не бог весть что, но времени отнимало много.
Теперь папе Адольфу было уже довольно много лет. На покой он вовсе не собирался, но возраст давал знать о себе, и морока с необдуманно затеянным правозащитным движением была для него явно лишней. Поэтому он и решил передать руководство фондом сыну Адриану Тредиллиану, который имел гуманитарное образование и вполне соответствовал высокой цели.
Это ничего, если в дальнейшем я буду Адриана Тредиллиана называть просто Адрианом? Во-первых, мне так удобнее. Во-вторых, вы все равно понимаете, кого я имею в виду. А кроме того, ему уже без
