сообразительностью Кейси. Как обычно, она выполнила домашнее задание. Девушка знала, сколько темных сделок осуществил Джимми Доусон за последнее время. А ввернуть боссу в отместку про белого слона — вполне соответствовало характеру его Соломинки.
— Что ты предлагаешь? — снова заговорил Рон.
Алекс прищурился, забавляясь тому, что его мысли даже в момент делового кризиса направлены на Кейси. Вероятно, наконец он осознал, что для него является самым главным.
— У нас есть выбор, — объяснил Маклин. — Город заплатит за собственность, так что мы можем взять деньги и обосноваться либо в Вест-Энде, либо забыть об этом районе и заняться другими газетами. Но мы могли бы и бороться.
— Черт возьми, это точно, — твердо сказала Мардж. — Мы можем хотя бы отправить делегацию с протестом.
— Хорошая мысль, — Алекса ободрила ее реакция. Но Джимми старается измучить нас, как я догадываюсь. Если мы затеем драку, то, как мне кажется, мы можем с ним потягаться. Сес сопоставил рапорт о тайных владениях Доусона, все подозрительные разрешения, которые он предоставлял, все строительные кодексы, которые он обошел. Это на многое раскрывает глаза. Если бы мы напечатали этот материал, мы могли бы захлопнуть несколько важных клеток. Но все может обернуться скверно. Джимми может обвинить нас в клевете, и даже если каждое слово — правда, он может задавить нас судебными издержками прежде, чем мы сумеем это доказать. Или он может прибегнуть к...
— Милостивый Боже, — послышался робкий голос Сандры, — ты не думаешь, что он может настолько обезуметь, что подложит бомбу или что-нибудь в этом роде, а?
Алекс улыбнулся и покачал головой.
— Джимми — не глава преступного мира, а всего лишь мелкий бандит. Но я никогда не сомневался, что он способен послать свою команду громить наш офис. Вот почему я не могу один принять такого решения. Я подчинюсь воле большинства. Если вы хотите обдумать это...
— Я за то, чтобы напечатать все, что у тебя есть на Доусона, — вставил Рон. — Сегодня среда, но если мы хорошенько постараемся, то материал может пойти в субботний номер.
— А тем временем, я поговорю с Руби и Весельчаком о том, чтобы собрать делегацию, — Мардж подняла подбородок. — Они знают всю округу лучше, чем кто-нибудь.
Наступило молчание. Алекс посмотрел на Кейси.
Она нахмурилась:
— Неужели тебе надо спрашивать мое мнение? Кажется...
— Нет, думаю, не надо, — Маклин рассмеялся.
Все взгляды обратились к Сандре.
— Ну? — подтолкнула Мардж. — Что ты скажешь, Сандра?
Женщина пожала тонкими плечами, и уголки ее дрожащих губ поднялись, когда она заявила:
— Я скажу, что мы прижмем к стене этого простофилю.
К полночи Алекс и Кейси так измучились, что, упав в кровать, и несмотря на непроизвольное притяжение их обнаженных тел даже не стали заниматься любовью.
Они писали, подбирали фотоматериалы и проверяли факты без передышки с самого утреннего собрания. Наступило напряженное время для всех, но они вдвоем приняли на себя главный удар.
— Эй, мы команда или что, Кейси Макинтайр? — прошептал Алекс и заключил девушку в свои объятия, ее голова покоилась у него на плече, ее рука лежала у него на груди, ее согнутая в колене нога удобно расположилась у него на бедре.
— Целая бригада, конечно. Но работать с тобой так легко, милая. Вещи просто делаются сами собой.
— Амиго, — Соломинка сонно хихикнула.
— Вместе, куда бы мы ни шли, — добавил Алекс, посмеиваясь.
Еще одна строчка из глупой старой песни. Рассеянно гладя бедра Кейси, мужчина чувствовал, как тело женщины становится менее напряженным, а дыхание — более глубоким: Кейси засыпала.
«Те минуты холодности между ними, которые последовали за утренней дискуссией, могли бы и не возникнуть, — подумал Алекс к своему изумлению. Соломинка нашла время среди лихорадочной послеполуденной работы, чтобы прийти к нему в кабинет и спокойно сказать, что думала об отказе принять ее предложение и взять деньги, и поняла, что на его месте могла бы чувствовать себя точно так же. Но даже если она не пришла бы к такому выводу, Алекс чувствовал, сейчас им вместе удобно, они счастливы и близки. У Кейси есть уникальный дар держать личные размолвки и трудности в стороне, не позволяя им отражаться на большом чувстве.
Алекс понял: Кейси пришла к своим отношениям с отцом и матерью тем же способом. Она не отрицала своих разочарований и неисполненных желаний, но любила свою семью, как если бы они были образцовыми родителями.
Маклин вспомнил, как однажды Соломинка рассказала о своем бывшем женихе, и ему внезапно показалось значительным то, что она говорила с искренней нежностью, словно намерение пожениться было неудачей, почти ошибкой, которая могла испортить замечательную дружбу.
«Когда Кейси любит, она не требует совершенства», — подумал Алекс, быстро погружаясь в дремоту, но все еще стараясь не заснуть, зная, что истина наконец начала открываться его сознанию. Любовь этой женщины была силой природы, такой же необсуждаемой, плодородной и неизбежной, как раскрывающиеся лепестки цветка или поток стремительной воды, низвергающейся с горной вершины.
«Когда Кейси любит...» в голове Алекса вновь всплыла эта истина.
Кейси любит его!
Мужчина чувствовал теплое дыхание женщины на своей коже, шелковистость ее бедер, ритмичные движения ее груди, спокойное биение сердца.
Все встало на свои места. Алекс сразу все понял. Он, сдерживая себя, не имея возможности предложить Кейси обеспеченную жизнь, но существовала лишь одна вещь, которую он мог дать ей и которую она могла бы оценить.
— Кейси, — прошептал мужчина, его губы прикасались к ее лбу, — Кейси, милая, я тоже тебя люблю.
Женщина повернулась, поцеловала его в грудь и вздохнула:
— Ну, хорошо!
Утреннее солнце заливало спальню. Сидя на корточках, Кейси пристально смотрела на Алекса.
— Что ты сказал?
Алекс медленно выплыл из глубокого блаженного сна. Прикрыв глаза от света рукой, он увидел силуэт прекрасной женщины с копной золотых волос. «И это моя женщина, — осознал он. — Только моя».
— Я сказал, что тоже тебя люблю, — сразу вспомнил Маклин.
— В каком смысле «тоже»? Я сказала тебе, что люблю тебя? Люблю, конечно, но разве я сказала это? — недоумение Кейси отражалось на ее лице, в голосе звучало неподдельное любопытство.
— Кейси... — Алекс потянулся к ней.
— Повтори еще раз, — потребовал Алекс, когда они шли к редакции «Уикэндера» после праздничного обеда в лучшем ресторане Вест-Энда — Розовом Зале Соммерсета. Был субботний вечер. Выпуск с разоблачениями Доусона доставили без приключений и расклеили на газетных стендах, и в голове Алекса роились другие идеи. Стоял чудесный летний вечер, Кейси была великолепна в ультраженском наряде из бирюзового газа с кружевами и открытыми плечами, и она любила Маклина.
— Скажи это, Соломинка, — настаивал он.
— Я люблю тебя, — в который раз повторила зеленоглазая блондинка.
Но взглянув на Алекса и увидев его неподдельное счастье, она не удержалась и поддразнила его:
— Я правда люблю тебя, Алекс. Как я могла не любить тебя? Ты фантастически красив. — «Тут я не лгу», — подумала Кейси, пробежавшись оценивающим взглядом по темному костюму и накрахмаленной белой рубашке, которая подчеркивала здоровый золотистый цвет его кожи. — Ты блестящий, — продолжала она, — и храбрый, честолюбивый, добрый к детям и щенкам, душа компании, честный и прямой, и...
