Начал он с того, что больно стукнулся головой о потолок.
Проклиная Брюса, что тот не нашел для этого занятия кого-нибудь пониже, он пробрался в дальний угол и стал сгребать сено лопатой. Собаки суетились у него под ногами, в восторге охотясь за мышами. Подполье ими кишмя кишело. Воняло так, что становилось дурно.
Жуткое, жуткое место! Сколько несчастных было приковано здесь в прошлом? Он, Тоби, не поселил бы в такой дыре даже свиней, не то что людей. Как долго способен прожить человек, прикованный к скале в таком склепе, как этот? За что можно так наказывать людей? А сколько жертв были неповинны в тех преступлениях, в которых их обвиняли… И что ему делать со всем этим мусором? Он уже сгреб перегнившую солому в две здоровые кучи, но тачку по такой лестнице не спустишь… Придется пойти и поискать пару мешков – или, возможно, корзину.
Лопата обо что-то звякнула. Тоби нагнулся, подобрал непонятный предмет и, держа двумя пальцами, поднес к фонарю. Гребень, какие носят в волосах женщины, украшенный двумя или тремя цветными стеклышками. Металл проржавел до черноты, но стекла сохранились. Никак не мужской гребень.
Они держали в этой чертовой навозной яме женщин?
Девятнадцать лет назад? Шестерых девушек из деревни?
Вздрогнув, Тоби уронил свою находку и врезался затылком в потолок с такой силой, что искры посыпались из глаз. Потирая голову и охая, он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в холодную, сырую стену. Он никогда не задумывался, где именно в замке держали тех женщин. Ему казалось, что в главном доме. Выше первого этажа он не поднимался ни разу, поэтому не знал, что там. Насколько ему известно, солдат тоже не пускали на верхние этажи, и если так происходит сейчас, то вполне могло быть и тогда.
Неужели этих несчастных держали здесь? Неужели эта выгребная яма служила замковым борделем? Нет, нет! Ведь не родился еще мужчина, способный так обращаться с женщинами, правда?
Неужели он разгадал тайну этой адской темницы? У него внутри все сжалось. К горлу подкатила тошнота. Ему не хватало воздуха. Бросив лопату, он кинулся мимо куч, которые сам только что сгреб, на лестницу, к дневному свету, и свежему воздуху, и нормальному рассудку.
– Женщины! Им нужны женщины!
От этого голоса он замер на месте. Кто-то говорил по-английски в комнате стражи. Другой голос отвечал. Решетка была закрыта, и они не знали, что Тоби здесь.
Он опустился на четвереньки и прополз чуть выше, так, что смог выглянуть из-за верхней ступеньки. Комната стражи, такая темная, когда он входил в нее, теперь казалась ярко освещенной. Человек, стоявший у окна, был лэрд Страт-Филлана, Росс Кэмпбелл собственной персоной.
– Но вы же понимаете – это невозможно! – возразил второй, и Тоби узнал голос капитана Тейлора. Так еще никто не позволял себе говорить с лэрдом.
– У меня едва хватает людей удерживать эту чертову дорогу. Я не могу посылать их пьянствовать в Думбартон.
Лэрд Росс немного помолчал, потом отвернулся от окна. Тоби никогда еще не видел его так близко. Это был невысокий, седовласый человек с усталым, изборожденным морщинами лицом. Как и любой хайлендер, он носил плед, но под ним еще и рубаху из тартана, а заколку, скреплявшую плед на плече, украшал кусок горного хрусталя. На шапочке – эмблема вождя, на ногах – башмаки. Шерстяные чулки, меховой спорран, длинный кинжал с серебряной рукоятью на поясе. Старый или нет, он производил неплохое впечатление.
– От похотливых снов еще никто не умирал, – сухо заметил лэрд, стараясь не дать разговору перейти в спор.
Тейлор будто не заметил его слов.
– Поэтому отпуска исключаются. Но если мои люди не получат женщин, и скоро, они взбунтуются или начнут дезертировать. Я говорю правду! Невозможно держать здоровых мужиков в таких условиях без баб. Это противно природе.
– Пусть окунаются каждую ночь в конскую поилку. Если они дезертируют, могут считать себя мертвецами. Ни одному из них не добраться до Лоуленда живым.
– Это угроза, милорд?
– Ни в коем случае! Но постарайтесь, чтобы они поняли это.
– Мы можем заплатить. Замолвите только словечко, что за это хорошо заплатят. Не может быть, чтобы в такой здоровой деревне не нашлось двух-трех баб, нуждающихся в монете. Демоны, да по их меркам они за неделю разбогатеют!
Кэмпбелл позволил себе презрительно фыркнуть:
– Вы плохо знаете шотландцев! Здесь ни одна женщина не ляжет с сассенахом, даже если вы предложите ей серебряную марку, а ее отродье будет дохнуть с голоду. И если все-таки одна из них согласится, весь глен будет знать об этом уже к утру. Они выжгут ей на лбу клеймо и выгонят. Весь глен восстанет, как это было в Куинсферри месяц назад. Вы хоть понимаете, что сидите на пороховой бочке, а, капитан?
По камням загрохотали башмаки. В поле зрения появился капитан Тейлор в форменных бриджах и куртке. На нем красовался меч, кремневый пистолет, патронташ и пороховой рожок. Та часть лица, которую не закрывал шлем, имела свирепо-багровый цвет.
– Я отвечаю за дорогу, и я не смогу удерживать ее, если мои люди рехнутся. Вам положено обеспечивать моим людям приличные условия, и женщины – необходимая часть этих условий. Не можете найти местных – пошлите за шлюхами в Глазго, или мои парни пойдут по бабам сами. В девках здесь недостатка нет.
Лэрд поднял стиснутый кулак и неохотно опустил его.
– Я понимаю ваши сложности, капитан. Надеюсь, вы поймете мои. Когда я пришел сюда, я объявил им, что в замке снова разместят гарнизон сассенахов, но поклялся, что на этот раз вы не тронете их женщин. Они принесли мне присягу – и они находятся теперь под моей защитой! До сих пор они соблюдали свои обязательства, но ведь достаточно всего одной искры. Вам не удержать глен, если они восстанут. Когда подойдут подкрепления, вы все будете уже мертвы. Я, возможно, тоже, но это не столь важно. Они отрежут вас от припасов. Они будут отстреливать вас из укрытий. Да заткнитесь и слушайте же! Я сказал Кэмпбеллу, что сохраню спокойствие в глене, и я…
– Плевать мне на то, что говорит Аргайль! – взревел Тейлор. – Это дорога на северо-запад, и золото и припасы мятежникам…
– Это мои люди, капитан, и я забочусь о них! Если один из ваших людей наложит руки хоть на одну женщину, я вздерну и его, и вас на одной виселице!
Мгновение оба молча смотрели друг на друга, но даже мальчишка-батрак понимал, что это – пустая угроза. Кто, как не солдаты, удерживает замок лэрда? Три жестокие битвы за два десятка лет обескровили глен. К тому же он был теперь безоружен, и молодежь бежала из глена в другие края, к другим господам.
Теперь заговорил англичанин – тихо, но весомо:
– Позвольте напомнить вам, милорд, что я подчиняюсь приказам из Эдинбурга, милорд, не вашим, милорд. Этот район живет по законам военного времени. Я правлю здесь, милорд, – не вы.
Медленно-медленно, по дюйму, Тоби сполз вниз по лестнице. Ему не стоило подслушивать этого! Если они обнаружат, что он все слышал, они запрут его здесь – это в лучшем случае.
Да, теперь его собственные беды казались почти ерундой. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, как выглядит проблема верности при взгляде сверху донизу.
5
Работники вырубали кустарник у стен замка, расчищая так называемую полосу безопасности. Женщины отнесли им обед, но Тоби перехватил Хельгу на обратном пути, и она сжалилась над голодным парнем. Он отнес корзину со снедью за стену и присел там на травке перекусить и обдумать свое положение.
