Они не спеша обошли зал. Приблизились к метеору Ахнигито, стоящему на низком подиуме, – тридцать четыре тонны железоникелевого ноздреватого шлака, словно громадный кусок швейцарского сыра. Нита прислонилась к нему щекой и ладонями. После нью-йоркской жары приятно было ощущать прохладную шершавую поверхность, которая нисколько не нагревалась от тепла прижатых ладоней. Кит подошел и тоже дотронулся до метеорита.
– Он долго летел, – промолвил Кит.
– Из астероидной зоны, – сказала Нита. – Двести пятьдесят миллионов миль или около того.
– Не-ет, – размышлял Кит, – это, пожалуй, подальше. Он задумался. Нита поняла, что Кит уже погрузился в мысленный разговор с метеоритом, переходя, на Волшебный Язык. Так же точно она разговаривала с деревьями, зверями и другими живыми существами.
– Давние, давние, древние, темные времена – тихо говорил Кит, словно бы переводя слова метеорита, – ничего, кроме космоса и холода. А затем медленно возникает свет. Постепенно, быстрее, быстрее разгорается, пока не начинает гореть и пылать. Газ. Вода. Металл. Все кипит. И так до тех пор, пока все опять уйдет во тьму на долгое, долгое время…
– Он был частью кометы, – догадалась Нита.
– Пока орбита кометы не сместилась. Она слишком близко подошла к Солнцу на одном из своих витков и разбилась, раздробилась, распылилась. И упала… – Кит резко отнял ладони от метеорита. – Но это уже не сохранилось в его памяти.
– И теперь он здесь…
– Прирученный, – сказал Кит. – Примиренный. Отдыхающий. Но он помнит еще те времена, когда был диким и летал во тьме космоса, и Солнце было его единственным властителем, притягивая к себе…
Нита затихла. Она представляла себе сейчас Землю маленьким, надежным домом с огромным задним двором, с которого надвигаются, крадутся неведомые Силы, добрые, но одновременно пугающие своей непостижимостью и таинственностью. Может быть, это чувство нерасторжимой связи с Вселенной и заставило Ниту так полюбить астрономию. И так спокойно и хорошо было иметь рядом того, кто так же чувствует, так же воспринимает все, как и ты. Нет, это не просто хорошо. Это чудесно! Она встретилась глазами с Китом. Им не нужно было ничего говорить друг другу. Она лишь кивнула, и он улыбнулся в ответ.
– Когда начинается сеанс небесного представления? – спросил Кит.
– Через пятнадцать минут.
– Пошли?
Они провели весь день, переходя от одной выставки к другой, разглядывая диковинные экспонаты, перекидываясь словом-другим с ребятами, веселясь, радуясь, восхищаясь. К удовольствию Ниты Дайрин все это время была сама по себе и не путалась под ногами. Она присоединилась к ним только на сеанс небесного представления. Все прошло благополучно, и лишь потому, что Дайрин пленилась большим цейсовским звездным проектором, который повис под куполом, словно громадные усеянные линзами гантели. Правда, она попыталась забраться в отделение компьютерного управления проектором, где находился главный пульт. Но общими усилиями они ее удержали.
Когда сеанс окончился, Дайрин поспешила в книжную лавку планетария, чтобы прикупить еще несколько книжек к тем, что уже успела приобрести. Так до вечера Нита ее больше и не видела. Она появилась только в тот момент, когда Нита и Кит взвешивались и определяли по особой шкале свой вес на различных планетах. Нита только что встала на весы и выясняла, сколько она будет весить на Юпитере. Оказалось, что там ее вес уменьшится до двадцати одной сотой фунта. Почти ничего.
– Ну как, прибавила чуточку в весе, сестричка? – ехидно спросила Дайрин. – Наверно, в основном спереди?
Нита резко обернулась, готовая дать ей хорошего тумака. Дело в том, что совсем недавно она ходила с мамой в магазин, чтобы купить первый в ее жизни лифчик. Она не могла еще относиться к этому событию спокойно, и чувства ее раздваивались. С одной стороны, гордость – она становится взрослой. Но в то же время ни одна девочка из их класса пока еще не носила лифчика. И Нита сделалась своего рода центром любопытства и даже зависти. Все это вселяло в нее неуверенность, и она чувствовала себя не в своей тарелке. А Дайрин, заметив это, изо дня в день доставала ее своими неуместными шуточками.
«Хоть бы она заткнулась! – яростно подумала Нита. – Но ей все равно не удастся довести меня!»
– Мускулы это, мускулы. Дари, – спокойно ответила она. – А сколько весишь ты? Ну-ка, посмотрим. – Она поставила стрелку шкалы на Марс. Стрелка остановилась на семи фунтах. – Даже меньше, чем на Луне.
– Но он же больше, чем Луна, – удивилась Дайрин.
– Зато не такой плотный. Поэтому, к примеру, и слой атмосферы Марса такой тонкий. Марс большой, но масса его слишком мала, чтобы удержать атмосферу.
Нита обернулась и увидела, что давно уже ее не слушают. Она потеряла свою аудиторию.
– Дайрин, ты куда?
– В туалет. – Голос Дайрин донесся уже с лестницы, на полпути к нижнему этажу.
– Ладно. Только поторопись, скоро будут закрывать.
Кит тем временем передвигал стрелку на шкале с Сатурна на Юпитер. '
– О чем это вы? – спросил он, но тут же смущенно пробормотал: – Видишь ли, Нита, в последнее время я часто улавливаю, как ты мысленно честишь свою сестру. За такие мысли твоя мама не погладила бы тебя по головке, а папа, так тот просто намылил бы тебе шею.
– А, чепуха, – Она перевела стрелку на шкалу Меркурия. – Три с половиной фунта. Я прибавляю понемногу.
– А по-моему, ты нисколько не прибавила.
