– Ну ищи бубнову даму, – баба Тося вручила ей колоду. – Да потом сдвинь левой рукой к себе.
Юлька сдвинула, и баба Тося стала раскладывать. Она положила на стол бубновую даму, потом одну карту, не показывая, сунула под нее, а вторую открыто положила сверху. Остальные стала раскладывать вокруг дамы крестом, не забывая подкладывать и на нее. А когда закончила расклад, зашептала:
– В ногах, в прошлом, пустые хлопоты, пустые разговоры, дама крестовая со своими хлопотами, король крестовый со своим свиданием. А рядом – перемена судьбы, удар. А в головах... – баба Тося сделала паузу, – король бубновый со своим свиданием. Только думы твои могут увести тебя от него. И останешься ты... – она стала снимать карты попарно: девятку с девяткой, валета с валетом, – останешься ты со своими думами, с дорогой... – а потом быстро вдруг собрала всю колоду вместе.
– А король-то, король со мной останется? – Юлька сидела ни жива ни мертва.
– Ой, чего-то я и не приметила...
– Как это – не приметили? – удивилась Юлька, с которой быстро все оцепенение спало.
Баба Тося хитро улыбнулась:
– Карты, девонька, – это бумага. А твое будущее – в твоих руках, – и снова стала раскладывать: – На сердце, под сердцем, что будет, что случится, чем дело кончится, сердце успокоится...
Карты она раскладывала тройками и только последнюю, которой сердце успокоится, положила одну. А потом стала открывать поочередно:
– На сердце у тебя, девонька, думы, любовные хлопоты и бумаги. Под сердцем – неприятности от крестового короля да две дамы. Что будет – свидание бубновое, любовный интерес и перемена жизни. Что случится...
Юлька с замершим сердцем ждала одно: выпадет бубновый король или нет...
– ...разговоры, известие из своего дома, дорога дальняя... – и, наконец, она раскрыла последнюю карту, – а сердце успокоится бубновым королем.
Юлька аж на скамейке подпрыгнула:
– Я встречу свою любовь?!
Баба Тося хитро прищурилась:
– Эвона, сказала! А любовь-то твоя, девонька, давно уже рядом ходит. Только ты ее не видишь...
– Как это – не вижу? – изумилась Юлька.
Но баба Тося вдруг резко собрала карты:
– Хорош лясить – будем чай фурындать.
Перечить ни Юлька, ни Натусик не осмелились.
После ужина дождь прекратился, но идти никуда из дома все равно не хотелось. К бабе Кате в гости пришла баба Тося, и они играли в дурачка. В другой комнате Натусик сидела и раскладывала гадальные карты, как баба Тося, а Юлька вслух переживала:
– Нет, ну что это значит – «любовь твоя рядом ходит, а ты не замечаешь»? Я Андрея замечаю.
– А она не об Андрее, – не отвлекаясь от карт, сказала Натусик.
– А о ком? – не унималась Юлька. – Скажи мне – о ком? Что это за загадки?
– Тебе рассказали, а ты сама интерпретируй.
– Как?
Натусик пожала плечами.
– Хорошо, допустим, я чувствую, что моя любовь вот сейчас в этот самый момент совсем рядом... – начала было Юлька, но тут в дверь постучали.
Юлька вздрогнула. Подружки переглянулись. А баба Катя, судя по звукам из горницы, пошла открывать. А потом крикнула:
– Юля, тебя!
Юлька на негнущихся ногах пошла к двери... В дверях никого не было – баба Катя махнула рукой на двор. Юлька влезла в резиновые сапоги с обрезанными голенищами и вышла из дома.
У забора стоял... Аркаша.
«Сама виновата – нечего было за него хвататься тогда, когда Глашку с Андреем у фермы встретили!» – мысленно отругала себя Юлька. Все-таки Аркаша хоть и поэт, но – не герой ее романа.
– Юлька... – Аркаша замялся. – У меня тут к тебе дело... Меня просили передать... – Сунул ей конверт.
Юлька во все глаза смотрела на него: неужели же Аркаша – ее любовь?! Конверт взяла, как в полусне. Опомнилась, когда парень уже через мостик переходил.
– Ну?! – накинулась на нее Натусик, едва Юлька вошла в комнату.
– Аркаша.
– Отлично, – обрадовалась Натусик, – Аркаша – хороший парень, стихи пишет.
– Да не нравится мне Аркаша! Нравится, как человек, но сердце у меня от него не екает.
– А, может, екнет еще?
– Не екнет! Он вообще по делу приходил. Конверт принес.
– Все правильно: там – любовное признание. Сейчас прочитаешь – и все екнет.
– Чучело ты, Натусик, – и Юлька вскрыла конверт.
прочитала она.
– Ух ты, Аркаша тебе стихи сочинил! – позавидовала Натусик.
Юлька стояла растерянная. Ей никто никогда стихи не сочинял... И сердце, как обещала Натусик, екнуло. Но ведь Аркаша сказал: «Меня просили передать...»
– А может, это не Аркаша сочинил? – решила она озвучить свои сомнения.
– А кто? Что, в деревне еще кто-то стихи сочиняет?
Это был аргумент.
Юлька в задумчивости уставилась в окно. На ночь погода наладилась, уже и солнце из-за туч выглянуло. Дом бабы Кати стоял окнами на восток, и теперь оно, закатывавшееся на западе, било лучами не в окна, а высвечивало речку, дома напротив, центральную улицу со всеми, проходящими по ней. Деревенская молодежь и дачники, просидев из-за дождя день дома, вышли прогуляться. Игорь с Ольгой проехали на мотоцикле. Чьи-то дети пробежали. Юлька уже хотела было отвернуться, но тут на дороге показалась... лошадь.
Натусик тоже заметила коня:
– Кто это верхом гарцует?
Лошади в Ольховке были, стояли на ферме вместе с коровами – на них пасли.
На коне кто-то лихо пронесся галопом мимо домика бабы Кати дальше в противоположную от «Голливуда» и фермы сторону.
– Кто это был? – удивилась Юлька. – А как красиво проскакал...
