заторможенный мозг с трудом вникал в смысл ее слов… Ей поручено составить словесный портрет гражданина, который пятнадцатого ноября в двенадцать часов двадцать минут оплатил наличными несколько колец с бриллиантами и сапфирами… Она очень извиняется, что звонит в столь поздний час, и господин Вацура, наверное, уже крепко спал, но дежурный милиционер предупредил, что это срочно, и ей уже два раза звонила директор из магазина, которая подняла все кассовые ленты за последние десять дней…
– Короче… – прошептал я.
Да, конечно, она извиняется, что занимает его драгоценное время, и постарается обрисовать лицо человека коротко и точно… Она помнит его как сейчас: чернобровый, с короткой спортивной стрижкой, лет тридцати, очень обаятельный и неторопливый, рот у него большой, губы чувственные, зубы редкие, зато крупные, ну просто вылитый артист Караченцев! Влюбиться можно прямо за кассой!..
– Спасибо, – произнес я и отключил телефон.
Все. Можно ставить точку. Девушка на удивление точно описала внешность Белоносова. Значит, это действительно он покупал в «Жемчуге» драгоценности. Вкладывал деньги, полученные от продажи наркотиков, в брюлики. Что ж, выгодное вложение.
Я поднялся на ноги и посмотрел на темный контур постройки с опутывающей ее лестницей. Ну, ублюдок, подумал я, последний раз сплюнув под ноги, сейчас я из тебя буду мыло делать!
Глава 21
Умственное несварение
Я не стал идти к логову Белоносова по прямой, словно герой на амбразуру. Если он раньше времени заметит меня из окна, то может сбежать в руины, откуда его потом только объемными бомбами можно будет выкурить. Я сделал большой круг, обойдя постройку с противоположной стороны, которая была надежно укрыта кустами. Я продирался через колючие ветки и шуршал, как мышь в соломе, зато увидеть меня было невозможно.
Когда я, согнувшись, как вопросительный знак, подкрался к башне, то увидел, что отбрасываю слабую тень на ее кирпичную стену. Вот это невидаль! Оказывается, туман развеялся настолько, что к земле пробился лунный свет. Мертвенное сияние освещало выщербленную стену, глубокие оконные проемы, узкий карниз под ржавой крышей, и все это отбрасывало жесткие тени.
Проклятая лестница задрожала подо мной, как только я начал подниматься, и тогда я побежал по ней вверх, перепрыгивая через ступени. Вся железная конструкция стала ходить ходуном, скрипеть и визжать. Оконный проем, завешенный тряпкой, надвигался на меня вместе со стылым звездным небом. «Дрожи, Белоносов! – думал я. – Идет твой судья и палач!»
Не останавливаясь, я протаранил металлическую дверь плечом, но она оказалась заперта. Сделав свое черное дело, Белоносов трусливо ушел в глухую оборону. Наверное, вся Кажма вздрогнула, и проснулись все ее жители, когда я изо всех ударил в дверь ногой.
– Белоносов! Открывай! Иначе я войду внутрь вместе с дверью!
Возможно, я преувеличил свои возможности выламывать металлические двери, но это не мешало делу. Я уже был готов перелезть через перила и забраться внутрь сквозь оконный проем, как услышал за дверью тихие шаги. Неужели откроет? Я отошел на шаг в сторону на тот случай, если Белоносов вооружен. Если пистолета у него не окажется, я вломлю ему в челюсть прямо с порога. Если у него будет в руках нож или монтировка, я подожду, когда он атакует меня первым, уйду от удара и тогда уже вломлю ему по полной программе…
Лязгнул засов. Никогда еще я не был подготовлен к драке на таком высоком моральном уровне. Мое тело было налито силой и праведным гневом. Крепко сжатые кулаки дрожали, как самолет, стоящий на старте и уже врубивший форсаж. Зубы стиснуты, губы напряжены.
Дверь широко распахнулась.
Я продолжал стоять на пороге, мой человеческий мотор перегревался, мышцы орали от усердия, кулаки предвкушали кайф от встречи с чужой челюстью, но… но я не мог поверить тому, что видел.
Хлопая виноватыми глазками, затягивая под горло «молнию» оливкового спортивного костюма, передо мной стояла Ирэн.
– Ой! – сказала она, с опаской глядя на мой приподнятый кулак. – Только не попади в меня…
Говорят, что, если война началась, остановить ее практически невозможно. Я оттолкнул Ирэн в сторону, вовсе не интересуясь, как она здесь оказалась, и вошел в помещение.
– Где он? – крикнул я.
– Кто?
– Белоносов!
– Знать не знаю, – ответила Ирэн. – Это для меня тоже загадка.
– Ты мне не ври! – пригрозил я, носясь кругами по комнате, словно шмель в банке, и попутно заглядывая куда только можно.
– Успокойся, Кирилл! Его здесь никогда не было.
– Что значит не было?! – орал я. – А кто здесь живет, по-твоему?
– Я, – ответила Ирэн и на всякий случай убрала с импровизированного стола какую-то бутылку.
– Как это ты? – Я наконец остановился и дурными глазами посмотрел на Ирэн.
Ирэн в свою очередь посмотрела на меня, как Коперфилд, который без помощи рук только что выбрался из дамской туфельки и теперь кланяется шокированным зрителям.
– Да, – подтвердила она. – Я живу здесь уже вторую ночь… Кофе хочешь?
– Хочу, – буркнул я, садясь на топчан.
