него на уме». Я пытался рассмотреть, что таится в его глазках-щелочках, читал ли он письмо-подделку, но это было совершенно бесполезное занятие. В этом отношении Дима строго соблюдал этику: никогда ни о чем не спрашивал, если не был уверен, что собеседник этого хочет.
– Ты ко мне по делу или просто так? – спросил он небрежным тоном, хотя прекрасно знал, для чего я к нему пришел.
– Пообщаться надо, – ответил я.
– Понял, – кивнул Дима и свистнул своему помощнику – худому как скелет и черному от перманентно наслаивающегося загара парню: – Эй, Сережа! Покатай народ, я занят.
Мы поднялись на верхнюю палубу пирса, по которой тянулись два ржавых рельса, используемых для передвижения погрузочной тележки. Здесь нас никто не мог подслушать. Это было излюбленное место переговоров Димы, когда к нему приходили авторитеты или менты.
– Что интересует доблестного защитника прав обездоленных и сильных мира сего? – спросил он мягким голосом.
– Мне нужен Караев, – ответил я.
Не меняя выражения лица, Дима пожал плечами.
– Пропал мареман. Он сейчас многим нужен.
– Ты был последним, кто его видел вчера.
– Не думаю.
– Ты ведь сказал неправду, что видел его около двух часов в пивбаре?
– Естественно. Деду нужно алиби.
– Он ничего не говорил тебе о пассажирах, за которыми он пошел на Ай-Фока?
– Кирюша, – с той же улыбочкой ответил Дима, – я же не спрашиваю тебя, откуда в твоей лодке оказались вещи убитой Милосердовой.
Вот это удар! Дима даже не изменился в лице, словно сказал мне комплимент. Жуткая манера. У меня сразу пропала охота продолжать разговор.
– Еще вопросы? – любезно поинтересовался Дима.
Я дал психа:
– Ну что ты сияешь? Прочертил границу – и счастлив? Меня топят, понимаешь?
– А ты хочешь притопить с собой еще кого-нибудь?
– Да ничего я не хочу, – огрызнулся я. – Мне бы только отмазаться от этой Милосердовой.
– Так делай это аккуратно, чтобы не замазать других, – посоветовал Дима. – Может, по коньячку?
– Какой, к черту, коньячок! Ткни пальцем на пляже – с любым коньячок выпить смогу. Мне помощь от тебя нужна.
– Обижаешь, – ответил Дима. – Я тебе помог: сказал погранцам, что лодку сорвало с причала, накидочку эту беленькую с письмом от лишних глаз спрятал и с надежным человеком передал тебе. Было?
– Было.
– Чего ж ты тогда наезжаешь?
– Милиция Караева найти не может. И мне он позарез нужен.
– Естественно, что не может. Зачем деду на старости лет в СИЗО садиться? Он же понимает, что в убийстве первым делом заподозрят его.
– Тогда, может быть, ты скажешь, кто хозяин «Ассоли»?
– Нет, не скажу, – покачал головой Дима. – Не уполномочен.
– Я и сам это могу узнать, только времени жалко.
– Вольному воля.
– Скажи хоть, где он живет?
– Где еще могут жить хозяева таких роскошных яхт? – усмехнулся Дима. – В Москве, естественно.
– В таком случае это вообще задачка для первоклассника.
– Ну-ну, – многозначительно произнес Дима. – Давай, первоклассник, копай. Только не задень высоковольтный кабель.
– Постараюсь.
Мы откланялись друг другу.
Задачка для первоклассника отняла у меня остаток дня, вечер и полночи. Связываться по телефону с офицером службы безопасности – все равно что с какой-нибудь затерявшейся в Гималаях первобытной деревушкой, то есть теоретически это просто, а на практике убеждаешься в обратном. Рабочий телефон Валеры Нефедова не отвечал несколько часов подряд, и тогда я позвонил ему домой, хотя Валера предупреждал, что делать это следует лишь в крайних случаях, которые не терпят отлагательства. Я решил, что такой случай уже наступил, и пару минут мило беседовал с его женой, представившись Валеркиным сослуживцем по Афгану.
– Валера, к сожалению, в Чечне, – сказала его жена. – Но вы можете позвонить после двенадцати, он
