— Куда грести?
Я увидел всплеск. Значительно левее по курсу. То ли дельфин взыграл, то ли человеческая рука... Как я ни всматривался, больше ничего не увидел.
— Ныряет, — неуверенно сказал я. — Не видать.
Мы выплыли уже на середину акватории.
На нас пер буксир, и мой гондольер вместо нежной песни об окружающих красотах стал ругаться, с опаской посматривая на атакующий дредноут.
— Ох, сейчас вмажет! Ох, вмажет! Занзибар гонконговский!
— Что крутитесь, как... роза в проруби? — заорал рулевой буксира. — Пи-да-го-ги! Роттердам вам в Женеву через Копенгаген! Под винт захотелось
Мы едва увернулись от буксира. Волна накренила шлюпку, она зачерпнула ведра три воды. Пограничник лихорадочно выравнивал наше утлое суденышко, костя буксир, его команду и всех ближайших родственников.
Я пригнулся, чтобы уловить всплески на лоснящейся поверхности. И увидел пловца.
— Вон эта крыса!
На противоположной стороне акватории стояло под разгрузкой иностранное судно с высокой, хорошо освещенной трубой, помеченной фирменным знаком — кровавой кистью. Я помнил легенду, связанную с этим знаком... Одному из братьев король пообещал остров. Требовалось лишь первому коснуться рукой суши. Один, обуреваемый жаждой наживы, рубанул себе кисть и швырнул ее на остров. И получил награду...
На что рассчитывает чиф?
Чиф заметил преследование, свернул направо. Понял, что теперь ему не удастся подняться на борт незамеченным. Да и пограничники не позволили бы...
Наряд мчал в том же направлении.
Мы шли в сторону оконечности причальной линии. Там в свете фонарей высились груды песка. Причалы достраивались, и в этом месте можно было выбраться из воды.
Пограничник налегал на импровизированное весло, выкладывался, не щадя сил. Шлюпка шла по ниточке к чифу, который уже не таился, а, перевернувшись на спину, изо всех сил молотил руками и ногами.
Расстояние между нами сокращалось.
И все же мы не успели!
Чиф добрался до причала, с трудом вскарабкался по скользким сваям и растворился в слепящей пелене прожекторов.
Я стоял на носу. Когда нос шлюпки почти коснулся свай, сжавшись в комок, прыгнул, упал, тут же поднялся и, наклонившись, как спринтер, побежал так, что ноги едва поспевали за туловищем, в направлении светового занавеса. Следит за мной пограничник или нет, не знал.
Пограничник прыгнул следом, но шлюпка под воздействием толчка отошла, и он упал грудью на кромку причала. Несколько секунд извивался, нащупывая ногами опору, взобрался на настил...
Впереди никого не было.
Я бежал вдоль невысокого бетонного заборчика, отделявшего площадку от пляжа. Лихорадочно работала мысль. Влево? Некуда. После мола — маяк. Дальше — вода. Справа, у причалов — люди.
Пляж?
Разогнался и отработанным когда-то в армии приемом перевалился через ограду. Правда, не так красиво, как в двадцать лет. А ведь тогда на мне был автомат. И подсумки. И еще полпуда разной амуниции.
Метрах в пятидесяти месил ногами песок чиф. Интересно, на что он рассчитывает? О чем думает?
Ноги увязали в песке, в боку начинало покалывать. Что за сутки на исходе! Все бегом, все вприпрыжку! Быстро же я выдохся. Да, но ведь не выспавшись, без отдыха. И все же надо будет по утрам хоть немного бегать...
Сообразив, что лучше всего прижать чифа к морю (не станет же он опять прыгать в воду), я старался держаться поближе к обрывистому берегу. Дышал, как паровоз, придерживал фуражку, и казалось, что уже и не бегу вовсе, а топчусь на месте, меся безвоздушное пространство.
Чиф, выбиваясь из сил, добежал до высокого, с колючей проволокой поверх, забора, разделявшего территорию судостроительного завода и порта, не нашел «перелаз», которым я пользовался, спеша с танцев на работу, свернул направо, к обрыву, добежал до склона, попер вверх, как танк, хватаясь за колючие ветви кустарника.
Пришлось делать то же самое — если б чиф выбрался раньше, он исчез бы в парке. А там — ищи- свищи... Как участники соревнований «охота на лис», мы лезли наверх, к единой цели. Мое преимущество заключалось в том, что я карабкался по знакомой тропинке. Дома, как говорится, и стены помогают. В данном случае — дорожка к танцам...
Я пришел первым!
Когда чиф, хрипя и задыхаясь, выскочил на площадку над обрывом, я уже находился там, заняв выгодную позицию — за моей спиной горели огни парка.
Я видел, как к нам спешит пограннаряд.
Мы стояли друг напротив друга (вернее недруг против недруга), едва не падая от изнеможения. Плыла в ночи томная мелодия, шелестел в ветвях ветерок, которому вторило наше тяжелое дыхание. Внизу — россыпь огней, шум порта, до самого невидимого горизонта — море. Идиллия.
— Что? — свистящим хрипом спросил чиф. — Я здесь ни при чем! Дай пройти!
— Куда? — ласково спросил я, поправляя фуражку. — На танцы?
Я успел подумать — на кой мне сдался чиф? Никуда он не уйдет. Не сегодня-завтра его поймают.
Но что он успеет натворить за это время?
Тут чиф сунул жилистую руку в карман мокрых брюк, достал пружинный нож фирмы «Матадор». Щелчок...
— О, это уже серьезно, — на этот раз по-русски сказал я.
Наклонив голову, чиф ринулся на меня с единственной целью — прорваться в темень любой ценой.
— Стой! Бросай нож!
За спиной чифа, словно из-под земли, вырос пограничник. Чиф бросил нож.
— А сейчас мы предлагаем прощальный танец, — донесся голос, усиленный громкоговорителем. — Называется он — «Мэри, дай мне кусочек торта».
Восторженный вопль танцплощадки заглушил начало музыкальной фразы. Потом начался такой грохот, что стало ясно — в таком темпе кто-то добьется от Мэри не только торта.
Я поднял с земли нож, подошел к чифу.
— Нет, нет, — попятился чиф.
— Испугался? А на безоружного с ножом — не страшно было?
Мы начали спускаться по тропинке.
У борта «Сансета», куда мы привели чифа, стояла «Скорая помощь». Два санитара в испачканных кровью халатах осторожно снесли носилки, покрытые простыней, по трапу, задвинули тяжелую ношу через заднюю дверцу и уехали.
На мое лицо упала тень.
Передо мной стоял Вовчик.
— Привет! — улыбнулся я. — Ну, как спорт?
— Привет. Ничего. Хожу.
— Садись, — подвинулся я. — Отнес?
Вовчик кивнул.
— Придет?
— Пришла.
Я привстал, посмотрел по сторонам. По аллее шла Юля с каким-то незнакомым парнем.
— Здравствуй, Юра, — смущенно сказала Юля.
