Может быть. Вороненок был настойчивее других? А может, из-за Иры оказался ближе других? В общем, Ленкино замужество так и осталось тайной за семью печатями.
Но Ире никогда не забыть, как Вовка влетел к ней в два часа ночи с громадной охапкой тюльпанов (клумбу, что ли, оборвал?), схватил ее, полусонную, в ночной рубашке, и как сумасшедший закружил по комнате. На лету Ира задевала ногами вазончики и конспекты и спросонья никак не могла уразуметь, почему клумба и стискивание до синяков предназначаются ей. Понятно, она ему как сестра, но ведь женится он все-таки на Ленке. Только потом, на свадьбе, до нее дошло. В Ленкину сторону Вовка и дышать-то боялся, сидел как истукан с негнущимися руками и ногами. То бледный, то красный, то бледный, то красный. Даже удивительно, что за две недели до его ухода в армию Ленка сумела забеременеть вот этим самым рыжим существом под именем Валерка.
Имя ему Ира придумала. Вовка служил черт-те в какой дали, его в отпуск не пустили, только письма каждый день строчил. И Ира, как его полномочный представитель, забирала Ленку с сыном из роддома. Ленке тогда пришлось хорошенько хлебнуть, потому что добрейшая (кто бы мог подумать!) тетя Нина, Вовкина мамаша, Ленку к себе не прописала и жить не пустила, несмотря на рождение внука. Это в универе Ленка была звездой, а тетя Нина Ленку воспринимала как наглую смоленскую девчонку, позарившуюся на московскую прописку. И то, что эта девчонка глядит как рублем одаривает, вину невестки только усугубляло. Приговор «эта ведьма его охмурила» тетя Нина вынесла один раз и навсегда.
Из странного упрямства Ленка в академку не пошла и ребенка к матери в Смоленск не отправила. Так Валерка и рос сыном полка, то бишь курса, пока Вовка не вернулся из армии. А еще через пять лет, в девяностом, Ленка ни с того ни с сего забрала сына и чемодан со шмотками из квартирки, которую они снимали в Чертанове, и перебралась в съемную же комнату-чулан на Кропоткинской. Прописки у нее по- прежнему не было, и выручало только то, что в журнале можно было работать внештатно, на гонорарах. Теперь у Ленки пятикомнатные апартаменты в тихом центре, а прописаться она может хоть в Париже. Вспоминать же о том, что было после ее ухода с Вовкой, Ире совсем не хочется.
Лучше вспомнить, как однажды на уроке литературы Вовка точно в такой же позе, как сейчас его сын, долго-долго мялся у доски, глубоко засунув руки в карманы.
Литераторша выдержала назидательную паузу, выразительно взглянула на то место, где в карманах Вовкиных брюк торчали напряженные кулаки, и с подчеркнутым интересом спросила: «Что это ты там держишь?» Такие штучки у нее были вместо двоек. Класс разразился дурным гоготом.
От этой картинки Ирино и без того отличное настроение повысилось почти до точки кипения. И если бы не эта разъяренная фурия в дверях кухни, которая уже пятнадцать лет считается ее лучшей подругой, Ира бы прыснула со смеху, взъерошила Валеркины лохмы и изобразила бы с ним «пьяную муху».
Это делается очень просто – нужно прижаться друг к дружке лбами и носами, впериться друг другу глаза в глаза и в таком виде раскачивать головы в противоположные стороны. Когда-то Валерка притащил эту дурацкую игру из детского сада и показал Ире. С тех пор «пьяная муха» у них фирменная забава.
– Раздевайся. Замерзла? А чего это ты такая довольная? Что-нибудь интересненькое раздобыла? – затараторила Ленка, но быстро сменила взгляд и тон и обратилась к сыну:
– А ты иди в свою комнату. Чтоб глаза мои тебя не видели.
– Ну мам… – Валеркино природное любопытство подпитывалось видом огромного торта в Ириных руках.
Ленка сладкого не ела и сыну не особенно позволяла. – Теть Ир, ну скажи ей…
Но Ленка уперла руки в гибкую сильную талию и свела на переносице аккуратно подщипанные брови:
– Ты еще чего-то не понял?
Хитрые искорки в Валеркиных глазах потухли, он еще раз безнадежно взглянул на Иру и побрел в свою комнату. Ленка расслабилась и уже для порядка прикрикнула вслед:
– Компьютер не включать! Физику вечером проверю.
Убедившись, что за юным Вороненком захлопнулась дверь, Ира в который раз усомнилась в Ленкиных методах воспитания:
– Ну чего ты его гоняешь, как собаку? Не даешь человеку даже чаю с тортом попить.
– Ничего, этому человеку полезно за жизнь подумать.
Ленка легко скользила по своей огромной, с иголочки оборудованной кухне, бесшумно открывая и закрывая дверцы шкафчиков.
– Нет, но это же надо до такого дожить! Две двойки по труду. Ты помнишь, чтобы в наше время у кого- нибудь хоть раз была двойка по труду? Это о чем говорит?
О том, что ответственности ноль.
Ленка осеклась, но Ира прекрасно понимала, куда ее несло. Дескать, весь в папашу. Обе подумали об одном и том же. О том, что Ленка до сих пор меряет не только Валерку, а все и всех на Вовку Вороненка, а значит…
Обеим стало на мгновение неловко. Ленка отвернулась и стала шарить в шкафу, хотя при идеальном порядке, который ежедневно блюла зануда домработница Маша, это совершенно необъяснимое занятие, а Ира поспешила перевести разговор на другое, подступавшее к горлу и требующее выхода:
– Представляешь, а я с Аксеновым почти всю ночь болтала. Тет-а-тет.
– Да ну! – изящно присвистнула Ленка.
– Ну да, – подтвердила Ира, разочарованная собственными словами.
Зря она проболталась. Зря. Не укладывается их с Аксеновым разговор в это «болтала» и «тет-а- тет».
– А ты не свисти в доме. Плохая примета.
– Не заговаривай мне зубы, – тут же поняла ход подруги Лена, уселась напротив и уперлась в Иру взглядом доброго следователя. – Выкладывай начистоту. Вытянула из него что-нибудь интересненькое?
– Ничего я не вытянула. Ты же знаешь, я этого не умею. Так просто: посидели, поговорили. Он оказался вполне симпатичным мужиком. И ни капельки не страшный у него взгляд. На диктатора не тянет.
– С ума сойти! Вошла в доверие к самому Аксенову, и ноль пользы. Узнаю Ирку Камышеву. Больше на такое никто не способен.
– Почему же ноль пользы? Я кое-что поняла. Например, что мне сейчас нужно.
– Понятно. Использовала высокое руководящее лицо в качестве психотерапевтической жилетки. Нет, вероятнее всего, что это он тебя в качестве жилетки использовал.
– Оба, – честно призналась Ира.
Ленка расставила тонкие белые чашечки, налила себе кофе, а гостье чай, протянула нож:
– На, режь сама это чудовище в тыщу калорий.
Хоть бы что-нибудь полегче, фруктовое или суфле, купила, а то шоколадный бисквит со сливочным кремом. Жуть!
Ира открыла коробку, откромсала кусок «чудовища» и тут же запихнула в рот. Поразительно, но по Ленке, по чуть-чуть отпивающей черный-пречерный кофе без сахара, совершенно не было заметно, что ей тоже хочется торта. А ведь хочется. Ира даст голову на отсечение, что хочется.
– И что же тебе сейчас нужно? – спросила Ленка, пока Ира наслаждалась первым куском.
– Мне нужен ребенок.
– Ты уверена? – всполошилась Лена. Она слишком хорошо помнила маленькую Катюшку и ту Ирину, которая бродила потерянной злобной тенью после смерти дочки.
– Да, – спокойно ответила Ира. – Я уверена, что теперь смогу. Раньше я по дурости своей думала, что будет только хуже, что я этим Катюшку предам. Андрей тогда все время говорил: «Давай еще родим», а я – ни в какую. А теперь уверена, что смогу. Надо не тянуть. Все-таки возраст, тридцать два уже, а нужно еще успеть на ноги поставить. И вообще, хватит дожидаться прекрасного принца, во-первых, он у меня уже был в виде самого что ни на есть законного и любящего мужа, сама по глупости оттолкнула, а во-вторых, до меня наконец-то дошло, что нормальные мужики с женами не разводятся и детей не бросают, так что дожидаться мне уже некого.
Все, больше никаких роковых страстей с женатыми, хватит. Разве что для продолжения рода.
– Это все тебе Аксенов подсказал? – ехидно заметила Ленка. – Может, он во время вашего ночного тет-а-тета и помог тебе в осуществлении сего благородного замысла?
