Единственный способ справиться с этими чудовищами – давать им контрольную каждый Божий день. Чтобы у них на пальцах были мозоли от писанины”.
– Начинайте немедленно, – деловитым тоном сказал Ричард. – И не забудьте шапку.
– Что это еще за шапка такая? – удивился Баско.
– Фамилия, класс, предмет, фамилия преподавателя, – устало пояснил Ричард.
'Семьдесят два, – подумал он. – Семьдесят два раза я повторил это с тех пор, как начал здесь преподавать два месяца назад. Семьдесят два раза!'
– А кто наш преподаватель? – спросил Баско. Его физиономия выражала решительное недоумение.
– Мистер Дэдди, – совершенно отчетливо произнес Воута. Воута был ширококостным, мускулистым, длинноногим семнадцатилетним подростком. Волнистые светлые волосы свисали на его прыщавый лоб. Выражение его глаз было по-мужски серьезным, а улыбка – по-мальчишески простодушной. И он был дружком Миллера. Ричард не забывал об этом ни на секунду.
– Ваш преподаватель – мистер Дадье, – объяснил Ричард Баско. – И между прочим, Вито, – он поедал взглядом Воуту, – тот, кто неверно напишет мою фамилию в шапке, лишится десяти баллов, – Еще чего! – возмутился разозленный Воута.
– Я тебя предупредил, – бросил Ричард.
– Ну и как же пишется “Дэдди”? – спросил Воута, и простодушная улыбка снова появилась на его губах.
– Решай сам, Воута. Не мне же нужны лишние десять баллов! Ричард в сердцах слишком сильно нажал на мелок. Он сломался надвое, и Ричарду пришлось взять еще один кусочек мела с полочки на доске. Громко скрипя мелком, он дописал оставшееся задание к тесту.
– И никаких разговоров! – предупредил он и, усевшись за стол, принялся подозрительно следить за классом. Недоуменная гримаса исказила лицо Миллера.
– Я не понял первого вопроса, преп, – заявил он. Ричард откинулся на спинку стула и посмотрел на доску.
– Все очень просто, Мильцер, – сказал он. – На доске всего десять слов. Некоторые написаны правильно, а некоторые не правильно. Если ты считаешь, что слово написано неверно, исправь его. Если считаешь, что правильно, просто перепиши.
– М-м-м-м, – задумчиво протянул Миллер, и его глаза загорелись. – И как же написано второе слово?
Ричард снова отклонился, посмотрел на второе слово и начал было:
– Д-и-с… – потом оборвал себя и произнес недвусмысленно:
– Пиши как хочешь. У тебя же контрольная, а не у меня! Миллер широко ухмыльнулся:
– Ну я же не знаю, преп!
– Узнаешь, когда получишь оценку, Миллер. Ричард отругал себя за то, что правильно произнес фамилию парня. Он уселся поудобнее у доски и посмотрел на класс.
'Ди Паско наверняка будет списывать. Он будет списывать, а я не смогу его поймать. Он такой ловкий! Знает Бог, как я хочу его поймать! И как это ему удается? Где у него шпаргалка? На манжете? Где? Вероятно, он ее в ухо запихал. Мне что же, его обыскивать? Нет, что толку? Он родную мать перехитрит. Прирожденный мошенник. И шпана. Шпана, – размышлял Ричард. – Даже я их теперь так называю. Все они шпана и бездельники. Я должен сообщить Хелен, что не выдержал. Или подождать, пока не родится малыш? Может быть, лучше пока не лишать ее иллюзий? Пускай думает, что я пробую найти с ними общий язык, все еще пытаюсь. Что там говорил Солли Кляйн?
– Система образования – это настоящая выгребная яма. Он стоял в учительской рядом с доской объявлений, тыча своим коротким указательным пальцем в Ричарда.
– А наша работа – сидеть на ее крышке и смотреть, чтобы этот мусор не вываливался наружу.
Тогда Ричард улыбнулся. Он был новичком и думал, что сможет их чему-нибудь научить. До сих пор чувствовал, что сможет вылепить из этого дерьма что-нибудь путное.
Лу Саволди, преподаватель электротехники, тоже улыбнулся и заметил:
– Солли – большой философ.
– Да-да, философ, – улыбнулся Солли. – Знаю одно: я преподаю тут слесарное дело вот уже двенадцать лет и только один раз я нашел нечто ценное в этом дерьме. – Тут он театрально кивнул. – Ведь никто сознательно не выбрасывает ничего ценного в помойку.
Тогда чего мне-то беспокоиться? – размышлял Ричард. – Чему их можно научить? Зачем зарабатывать себе язву желудка?'
– Не подглядывай, Баско, – предупредил он. “Все шпаргальщики – потенциальные воры. Солли прав. Мы не должны допускать их до улицы. Лучше бы они для этого дела наняли полицейских. Вот было бы смешно, – размышлял он, – если бы не было так чертовски серьезно. Как долго можно возиться с мусором, чтобы не впитать в себя его запах? От меня уже воняет”.
– Хорошо, Баско, неси сюда свой тест. Я лишаю тебя пяти баллов, – неожиданно сказал Ричард.
– Почему это? Что я такого сделал?
– Неси сюда контрольную!
Баско нерешительно поплелся вперед и бросил свой листок на учительский стол. Он стоял, засунув большие пальцы рук за пояс своих хлопчатобумажных рабочих штанов, пока Ричард выводил на его контрольной большую пятерку с минусом ярко-красным фломастером.
– Это еще за что? – спросил Баско.
