ринулась защитить ребенка, но волки Магуса разорвали ее на части.
Ангел тьмы с гнусной ухмылкой двинулся к собору.
Кардинала Бенелли шатало. Казалось, этот туннель никогда не кончится. А сребреник Иуды с каждым шагом становился все тяжелее.
Могущественному кардиналу в стенах Ватикана легко было избежать многих людских грехов, но от греха гордыни, который привел к падению самих ангелов, спасения не было. Магус продолжал побуждать его покориться судьбе и открыть чашу.
— Тебе назначено стать папой. Разве это не твое тайное желание? Поэтому Иоанн XXV тебе и велел принести монету. Он чувствует приближение смерти.
Кардинал остановился. Все тело его трепетало. Стены туннеля расступились, открыв картины великолепия, власти и славы.
— Возьми монету, возьми! — стучал голос Магуса в его сердце.
— Я не могу идти дальше, — заплакал Бенелли. Но продолжал идти.
Почти за две тысячи лет до этих событий тем же самым путем шел простой рыбак. Его вели на место казни, чтобы распять на потеху толпе. Теперь первый апостол помогал кардиналу Бенелли преодолеть искушение дьявола, как когда-то его собственные грехи помог искупить тот, чья любовь будет длиться, даже если исчезнет космос.
Оставив Бенелли, Магус нагнал девочку у ступеней собора. Рейчел посмотрела в глаза ангелу тьмы, а затем, направляемая Божественной силой, повернулась к собору.
У входа стоял отец исповедник.
Глава тридцать восьмая
И я видел также другое место напротив этого, очень мерзостное. Здесь вершилось наказание, и ангелы, как положено, были облачены в темные одежды… это было огромное озеро, вместо воды заполненное трясиной, полыхающей пламенем, в которой копошились люди, сошедшие с праведного пути. Над ними были поставлены ангелы-палачи.
Рейчел взбежала по ступеням к собору и прижалась лицом к рясе священника.
Вокруг Магуса извивались и корчились существа тьмы. Они раздувались и коробились злобой и ненавистью. Среди них также попадались и люди, вернее, подобия людей, чьи души были изуродованы злодеяниями. Эту армию потерянных душ Магус собрал под свое владычество до Судного дня.
Собор таял. Рейчел стояла на пороге древнего языческого храма, где пол и стены были пропитаны кровью. К ней направлялся жрец с большим жертвенным ножом в руке. — Не смотри на него!
Отец исповедник взмахнул рукой, и ступени собора охватило ревущее пламя. Оно взметнулось высоко в ночное небо, заставив силы зла отступить. Магус злобно зарычал. Из темноты возникли еще два его клона с золотыми коронами на головах. Три ангела тьмы вошли в огонь и начали подниматься по ступеням. Пламя зашипело и погасло.
Отец исповедник и девочка медленно отступали к собору, теснимые непреодолимой ужасающей силой. Священник начал повторять заклинания:
— Я изгоняю тебя, о нечистый дух, фантом врага. Я изгоняю тебя, дьявольское отродье, именем Того, Кто создал все сущее. Пусть зло уйдет отсюда, пусть это место будет благословлено и освящено Его именем.
Массивные дубовые двери собора закрылись за ними, но вскоре, расколотые, рухнули. Магус вошел в собор и посмотрел в глаза отцу исповеднику.
— Ты не сможешь победить монету, поэтому отдай ребенка. Она мне нужна.
В соборе стало темно. Вместо священного алтаря возник жертвенник, рядом с которым стояла Мэри. Она манила к себе дочку.
— Рейчел, не поддавайся! — крикнул священник. — Это обман.
Но воля девочки была уже подчинена Магусу. Она пыталась вырвать руку. Отец исповедник вздохнул, чувствуя, как слабеет его дух, и закрыл глаза в молитве.
И вдруг ему явила себя великая святая. Ряса священника озарилась чистейшим светом. Катерина из Бенедетто наполнила его душу огромнейшей любовью, которую не в силах были побороть даже ангел тьмы с приспешниками. Отец исповедник вытянул руку, вызывая из царства света дух Мэри.
Все это помогло, но лишь на короткое время. Духи зла теснили отца исповедника и Рейчел к главному алтарю собора. Силы священника были на исходе, а Магус только сейчас пустил в ход свое главное оружие — сребреник Иуды.
Стены собора растаяли, а вместо пола образовалось зловонное болото.
Отец исповедник приготовился к решительной схватке. Ему помогала вселившаяся в него душа покойной Катерины из Бенедетто.
Магус теперь постоянно менял личины. Он превратился в гремучую змею, готовую ужалить, но священник стал орлом. Магус предстал голодным рассвирепевшим волком, а священник — львом. Магус стал диким козлом, священник — единорогом. Но с каждой минутой силы отца исповедника, поддерживаемые силами святой, слабели.
Папа Сильвестр II был прав.
Ни одна живая душа, даже такая, как у отца исповедника — напитанная силами света, — не могла противостоять этой монете, с помощью которой был предан Спаситель.
Дверь часовни отворилась. Папа повернул голову и увидел Бенелли.
Дрожащими руками кардинал сжимал чашу Сильвестра. Его лицо было искажено страданием.
— Видите, я донес ее в целости и сохранности.
Глаза Иоанна XXV наполнились слезами.
— Благословляю тебя, — прошептал он.
Взяв чашу, понтифик повернулся к алтарю и закрыл глаза.
— Сильвестр, слуга Божий, я обращаюсь к тебе. Ибо ты сделал так, что эту монету нельзя было использовать во вред церкви. Твоим именем я пытаюсь сейчас спасти душу Пола, потерянную для Бога.
Только сейчас Бенелли открылось величие души Сильвестра II, который все годы, чтобыл понтификом, выслушивал гнусные сплетни, распространяемые недоброжелателями, стремящимися поставить под сомнение его любовь к Богу.
Сильвестр молчал до самой последней исповеди, прижимая к груди серебряный крест со сребреником Иуды, любовью заслоняя выход злу. И об этом не догадывался никто, даже всесильный ангел тьмы. Этому великому человеку приписывали слова, которые он якобы произнес в конце жизни:
Кардинал Бенелли, переживший искушение монетой всего какой-то час с небольшим назад, восхищался человеком, который нес этот крест почти всю жизнь.
Иоанн XXV продолжал молиться, не выпуская чашу из рук.
Отец исповедник опустился перед алтарем на колени. Но это уже не помогало.
— Ты проиграл, — сказал Магус. — Монету победить нельзя. — Он ткнул пальцем в Рейчел. — Ее отец, выбрав монету, отказался от Бога, утратил свою душу и всех, кого любил.
Священник пытался разглядеть Рейчел, но ничего не видел, как будто ослеп. Он протянул руки к девочке.
— Дитя, твой отец будет спасен.
Магус взмахнул мечом, и отец исповедник повалился на алтарь. Мрачное пророчество Сильвестра оправдалось: сребренику Иуды действительно не мог противостоять никто из смертных.
Наконец Магус повернулся к Рейчел, существу, которое Пол любил больше всех.
— Дитя мое, никто этого не знает, но перед смертью я прихожу к каждому и предлагаю сказочную загробную жизнь. Вот и тебе тоже. А взамен прошу только одного: чтобы ты служила моему господину.
Рейчел не ответила.
Она выполнила наказ матери: повернулась к алтарю и, обратив свою невинную душу к Богу,
