— Ты лжешь!
Тут уж я не выдержал и рассмеялся:
— Жалко, что у меня нет зеркала. Ты даже не дерево — ты лицо, торчащее из дерева. Ну не потеха ли, а? Я буду звать тебя Король-Куст.
— Лжец!
— Куст!
Дерево не ответило, и я испытующе взглянул на его искривленный, в наростах ствол. Неужто мои слова наконец-то дошли до него?
— Ты даже не особенно красивое дерево, — добавил я. Почему бы не добавить к обиде еще и оскорбление? — Тебе повезло, что у меня нет с собой топора. По-моему, лучше всего ты бы смотрелся в виде дров.
— Лжец! Лжец!
— Ты мне не веришь?
Я протянул руку, поймал свисавшую ветку и сорвал пригоршню листьев.: Дерево ойкнуло.
— Вот видишь! Ты и вправду дерево, хочешь ты это признавать или нет.
— Больно!
— Чему больно? — спросил я.
— Моим… моим листьям.
Тут дерево осознало, что оно сказало, и на лице его отразился ужас. Листья. Его листья. Я мрачно усмехнулся.
— Совершенно верно, ваше величество, — сказал я. — Как я уже вам говорил, теперь вы — дерево, укомплектованное корнями, стволом, ветками и неплохими листьями. Все, что я вам говорил, — чистая правда.
Я снова небрежно протянул руку и сломал тонкую ветку, свисавшую прямо у меня над головой. В ответ раздался пронзительный вскрик.
— Вот видите?
— Прекрати сейчас же!
Кажется, я нашел метод для переговоров.
— Вам следует беседовать вежливо, о Король-Куст, — сказал я. — Не забывайте, вы должны подавать пример своим подданным. — Я кивнул вбок. — В конце концов, на нас сейчас смотрят кусты ежевики.
— Не насмехайся надо мной, предатель!
— А почему бы и нет? Это прикольно.
— Увы мне! — вскричал голос короля Эльнара. — Я погиб! Я — дерево, и я погиб!
— Потише, — сказал я, ухватив очередную ветку, — или мне придется заняться формированием кроны…
Деревянный рот со стуком захлопнулся. Тишина показалась мне неожиданной — и почти неестественной. Если у него сохранилось достаточно здравого смысла для чувства самосохранения, на что еще оно способно? Возможно, от короля Эльнара осталось куда больше, чем я смел надеяться.
Я медленно опустил руку.
— Если ты будешь вести себя разумно, — спокойно сказал я, — мы сможем договориться.
— Ты пытаешься обмануть меня!
— А на кой оно мне надо?
— Я… я не знаю. Но ты обманываешь! Убийцы и предатели всегда это делают!
— А ты подумай. Может, я все-таки тебя не обманываю. В конце концов, мне это низачем не нужно. И я не предатель и не убийца. Не называй меня так.
— Но…
— Никаких «но»! Все, что я тебе говорил, — чистая правда! Ты на самом деле просто лицо, торчащее из дерева. Тебя убили адские твари, а не я. Они вложили тебе в уста эти слова и заставили произносить их. Человек, которого я знал, — тот человек, которым ты когда-то был, — никогда бы не поверил их лжи. Мы с ним вместе сражались против них плечом к плечу.
Мы с деревянным лицом уставились друг на друга. Я не знал, что еще добавить; он, судя по всему, тоже. Мы зашли в тупик. Ну, по крайней мере, он перестал вшить и обзывать меня.
Потом мимо пролетела птица, громко щебеча. Я выпрямился, удивленный. Птица! Первое живое существо, которое я увидел в этом мире! Похоже, единороги оставили после себя не только растительность и волшебное дерево. Птица ухватила травинку и перепорхнула на соседнее дерево, где, похоже, собралась вить гнездо. Если в этом мире есть животные, что еще здесь может оказаться? Возможно… возможно, люди?
Поднявшись на ноги, я медленно огляделся по сторонам, выискивая признаки цивилизации — дома, дымки из очагов, хоть что-нибудь, что говорило бы о присутствии человека. Потом мой взгляд устремился в ту сторону, куда ускакали единороги.
По живописной небольшой долинке с радостным журчанием тек ручеек, окруженный рогозом и густой зеленой травой. Над водой порхали радужные стрекозы, а лягушка с громким плюханьем спрыгнула с берега в сине-зеленую заводь.
— Что ты ищешь? — спросило дерево.
Я шикнул на него и вскинул руку, призывая к молчанию. Кажется, что-то изменилось…
Тут я краем глаза заметил осторожное движение. Из-за рощицы за ручьем изящным шагом выступил белый единорог, опустил голову и принялся пить из заводи, в которую прыгнула лягушка. На шее у единорога что-то висело… что-то, напоминающее огромный рубин на цепочке.
Я ахнул. Это был Судный Камень, который отец показывал мне в Джунипере… тот самый, который он использовал, чтобы создать новый Узор. Должно быть, это тот самый единорог, который помогал нам с отцом.
Когда он, а вернее, она подняла голову и увидела, что я смотрю на нее, то ударила копытом и вскинула голову. Я шагнул к ней. Тогда она развернулась и скользнула за деревья. И там задержалась, взглянув на меня через плечо.
«Следуй за мной, — словно бы говорил единорог. — Следуй за мной к своей судьбе».
3
— Эй, я все понял! — крикнул я. — Я иду!
И я двинулся следом за единорогом.
— Не бросай меня! — воскликнуло дерево.
— Что? — Я в удивлении оглянулся назад. — Я думал, тебе не терпится избавиться от меня.
— Пожалуйста…
Я заколебался. Король Эльнар, может, и умер, а вот мое чувство долга перед ним осталось. Я неохотно повернулся к дереву. Единорог как-нибудь подождет минутку.
— Чего тебе от меня нужно? — спросил я.
— Я… кажется, я знаю тебя.
— Еще бы тебе не знать — после всего того, в чем ты меня обвинил. — Тут я умолк. У меня возникло чудовищное подозрение. А вдруг он и вправду меня не знает? На всякий случай я уточнил: — Как меня зовут?
— Кажется… Ар… Орл… Эрлок?
— Ты называл меня Обере, — мягко произнес я. — Но мое настоящее имя — Оберон.
— Обере… Оберон… да. Да, это звучит правильно. Я знаю тебя, Обере. Оберон.
— Что произошло в Кингстауне? Ты помнишь?
— Я… я не могу вспомнить. Ты сказал, что я — дерево. Но я, кажется, привык быть человеком. Я был им?
— Да, прежде, — сказал я. Адские твари неплохо поработали, раз он не в состоянии вспомнить даже
