– Слухи, наверное, – вздохнул Николай. – Ну ладно. Желаю, как говорится, скорейшего выздоровления, а мне пора. Дорога ждет. Я вам позвоню послезавтра, хорошо?
– Звони, – улыбнулся Велга и протянул руку. – И спасибо тебе.
– Да не за что, – смутился Николай, пожал всем руки и полез в автобус.
Глава третья
– Кто-нибудь что-нибудь понимает? – спросил Велга, когда автобус скрылся за поворотом. – Лично я пока нет.
– Полигон, банды, парализаторы какие-то с иглами – почесал в затылке Стихарь. – В интересное местечко мы попали, однако.
– Я, например, – сказал Майер, – очень хорошо понимаю, как можно умереть от ран. Но не наоборот.
– Например, если в лоб попал танковый снаряд, – подсказал рыжий Шнайдер.
– И при этом отчего-то не срикошетил, – добавил Валерка.
– Да что там снаряд, – пожал плечами Малышев. – Обыкновенной пули достаточно.
– Не скажи, – возразил Шнайдер. – Я был свидетелем тому, как человеку в голову попала пуля, и он при этом выжил.
– Ну, если по касательной…
– Не по касательной.
– Не знаю, не знаю…
– Курт прав, – сказала Аня. – Вы просто не догадываетесь обо всех возможностях человеческого организма. Но вот если, действительно, снаряд в голову…. Разве что они каким-то образом научились полностью записывать и сохранять конкретную человеческую личность?
– Это как? – поразился Майер.
– Ну, все воспоминания, знания, умения. Все, что составляет разумную сущность человека.
– Ага, – подхватил неугомонный Стихарь. – А потом выращивают новую голову и туда впихивают запись, да?
– А почему бы и нет? Помню я читала в одном фантастическом романе…
– Фантастика! – фыркнул Майер. – Тоже мне литература, говна-пирога. Сплошная брехня!
– Не скажи, – улыбнулся Велга. – Если подходить с такой точки зрения, то вообще вся литература – это сплошная брехня.
– Это как? – второй раз за минуту поразился Майер.
– Про художественный вымысел что-нибудь слышал? – осведомился Стихарь.
– Ну.
– Вот тебе и ну.
– Постойте, – сказал Малышев. – О литературе потом спорить будем. Ты вот, Аня, вроде как и колдунья, и целительница, а простых вещей не учитываешь. Наверное, всякие там воспоминания и знания можно записать. А как, скажи, можно сделать копию с души человеческой?
– А при чем тут душа? – спросил Велга.
– Нет, Саша, – покачала головой Аня. – Я действительно как-то не подумала. Получается, что если можно сделать копию человеческой души, то теоретически можно сделать и копию Бога. Так, Миша?
– Так, – серьезно сказал Малышев.
– Ни хрена себе! – восхитился дерзкий Стихарь. – Копия Бога. А в этом что-то есть!
– Богохульники… – пробормотал Майер и мелко перекрестился.
– Вы как хотите, – сказал Шнайдер, – а мне что-то от всех этих умных разговоров жрать захотелось.
– Это не от разговоров, – объяснила Аня. – Это просто реакция организма на отсутствие экстремальных обстоятельств.
– Эск… эктрс… – попытался повторить Курт и сплюнул. – Я же говорю: от умных разговоров!
– Правильно, Курт, – поддержал Шнайдера Стихарь. – Солдату в любых обстоятельствах пожрать лишний раз не помешает. Тем более на хяляву. Вы как, товарищ лейтенант?
– А что, – потянулся всем телом Велга. – Самое правильное предложение, которое я услышал за последние десять минут. Только я бы еще потом и поспал!
Выехав с территории больничного парка, Николай Боровиков, член тайной организации «Восход», остановил автобус. Ему нужно было подумать. Думать же о серьезных вещах и одновременно крутить баранку автобуса Николай не любил и всегда, если позволяло время и обстоятельства, предпочитал в таких случаях останавливаться. Конечно, можно было переключить машину на управление компьютером, но Боровиков, как, впрочем, и многие другие водители, не особо доверял электронике и не пользовался ею без крайней на то необходимости. Статистика несчастных случаев была бесстрастной и неумолимой: количество аварий из-за сбоя в компьютерах наземного транспорта превышало количество аварий, допущенных по вине настоящего живого водителя.
Не намного, но превышало.
