точки зрения, поскольку живой солар с его «молоком» в миллионы раз ценнее мертвого. Во-вторых, не так уж и просто это сделать. В самом начале, когда Солнечные тюлени только-только были открыты, ученые- охотники сделали пару неудачных попыток. Но затем вышел закон о запрещении убийства соларов для каких бы то ни было целей, и все попытки сами собой прекратились. А в-третьих, отъявленные и циничные негодяи в космосе обычно надолго не задерживаются. Не терпит космос таких. И очень быстро от них избавляется. Любыми путями.
Но мы отвлеклись. Сбрасывают, значит, солары скорость, я тоже торможу чуть не до нуля и тут вижу, что вожак разворачивается и плавно устремляется к «скутеру». Лоб в лоб. Стадо – за ним…
Представьте себе огурец, длиной от тридцати до пятидесяти метров, весь покрытый короткими (1,5–2 метра) и толстыми отростками. Огурец может самостоятельно менять свою длину и толщину, а также излучает в окружающее пространство собственный свет. Цвет и яркость которого также легко меняются. Вот это и будет солар, если кто ни разу не видел фото или видео, хотя, конечно в подобное трудно поверить.
И вот двадцать девять таких огурцов устремляются к вашему «скутеру». Поневоле напряжешься.
Я и напрягся. Но никаких мер предпринимать не стал. Мало ли? Играют, может, животины так. Бывает… Солары приблизились чуть ли не вплотную, затем развернулись и устремились прочь от «скутера». Отлетели на двести с лишним метров и закружились в странном, никогда мною не виданном, хороводе.
Бог ты мой, неужто я стал свидетелем брачного танца? Да это же сенсация! Никто и никогда пока еще не видел совокупляющихся соларов, и мы не знаем, каким образом на свет появляются новые особи.
Однако уже через несколько секунд мне стало ясно, что этот хоровод к брачным играм-танцам не имеет ни малейшего отношения. А имеет он самое непосредственное отношение к русскому языку. Потому что прямо передо мной двадцать девять соларов выстроили из собственных, сияющих оранжевым светом тел, следующие послание: «ДЕЛАЙ ТАК!» Двадцать семь соларов составили буквы, а двое – восклицательный знак. Два слова со знаком препинания на конце продержались в космосе достаточно времени, чтобы я несколько раз успел их прочесть, и рассыпались, снова превратившись в обычное стадо Солнечных тюленей.
Проверить, не было ли только что увиденное очередной галлюцинацией, я не успел – с базы пришел радиовызов:
– Ферма-два – Пустыннику, Ферма-два – Пустыннику. Как слышите меня? Прием.
Дежурная фраза при вызове, но меня неожиданно охватило жутковатое ощущение «дежа вю». Чем черт не шутит… А если попробовать?
– Здесь Пустынник. Слышу вас хорошо, – ответил я и, решившись, добавил. – Что там у вас, ребята, неужто внеплановый космолет с голыми бабами на борту? Прием.
– С каких это пор ты интересуешься голыми бабами? Я думал тебе и твоих соларов хватает по самое не могу. Прием.
Ну далее по накатанной.
– С каких это пор ты интересуешься голыми бабами? Я думал тебе и твоих соларов хватает по самое не могу. Прием.
– С соларами я, конечно, трахаюсь, это ты верно заметил, да только кончить никак не могу. Голые же бабы…
Стоит ли сообщать, что разговор с базой повторился один в один, и я уже догадался, что произойдет дальше?
Поэтому, когда на обзорном экране появились три «розы», диаметром четырнадцать, восемнадцать и двадцать два километра, мне было совершенно ясно, что делать. Каким-то непостижимым образом солары сумели показать мне кусочек будущего, тем самым дав подсказку и оказав поддержку. И я намеревался данной поддержкой воспользоваться в полной мере. Правда, оставалось неясным, что именно ответит Адмирал на мой первый вопрос, и что я спрошу его потом, но… Видимо, будущее вариативно, и предусмотреть все не могут даже солары.
Что ж, спасибо и на этом. Клянусь, что если Земля уцелеет… Впрочем, без всяких «если». Пастух я или кто? А пастух всегда найдет выход из самого безнадежного положения. Особенно, когда рядом с ним его любимое стадо.
Notes
