Я знаю, что ты слышишь меня. Я чувствую иногда твой насмешливый взгляд сверху.
Ты летаешь между звездами, беззаботно качаешься на качелях луны, прыгаешь по облакам. И иногда приходишь ко мне – солнечным зайчиком, теплым и ласковым лучом, свежим ветром.
Только мне этого мало.
Мне нужна ты. Мне нужна ты – живая.
«Понимаешь?» – спрашиваю я у звезды, застрявшей где-то в углу оконной рамы.
Звезда в ответ насмешливо улыбается.
«Не помнишь, разве?» – спрашивает у меня звезда.
Я вздрагиваю, но почти сразу забываю, что звездам, вообще-то, не полагается разговаривать.
«Не помнишь? – повторяет звезда. – Ведь я же говорила тебе – на тот случай, если мне придется умереть…Я что-нибудь придумаю… насчет тебя. Чтобы тебе не было одиноко. Я подыщу себе замену. Я очень постараюсь. Ты даже не поймешь, что я…»
Твой голос исчезает, и звезда вслед за ним исчезает с неба.
Уж не приснилось ли мне все это, думаю я, разглядывая клочок черного неба, на котором только что она горела так ярко.
«Я подыщу себе замену. Ты даже не поймешь, что я…» – слышится твой голос уже с другой стороны неба.
И я наконец понимаю.
На следующий день звоню твоим родителям. Впервые с того времени, как тебя не стало.
По проводам медленно растекается электрический ток общего горя. Разговариваю недолго, минуты две-три. Прощаюсь, беспомощно и глупо бормоча в трубку:
«Спокойной ночи…»
Можно подумать, я и сам верю в то, что спокойная ночь в принципе возможна.
Чувство неловкости мучает меня еще некоторое время, но вскоре я о нем забываю.
Долго разглядываю написанное на клочке имя, почти не веря своим глазам.
Инга.
Эту девушку, которую ты так отчаянно пыталась спасти от огня и сделала это ценой собственной жизни, звали – Инга.
Как и тебя.
И пусть теперь кто-то попробует доказать мне, что звезды – всего лишь мертвые планеты, не способные разговаривать с людьми. Я просто рассмеюсь ему в лицо. Потому что я знаю истину.
На поиски уходит всего лишь несколько дней.
И вот наконец я вижу ее.
Подхожу к ней, смотрю в глаза и понимаю, что не ошибся.
«Наконец-то…» – говорю ей, вкладывая в эти слова смысл, понятный только лишь мне одному и еще одной крошечной звездочке на темном небе.
В этот момент она наблюдает за нами, я знаю.
«Наконец-то…» – снова говорю я.
Хотя, возможно, я сказал тогда какие-то другие слова. Но смысл был тот же.
Впрочем, теперь это уже не важно.
