и будет.
— Так я могу его позвать?! А я-то думала, он случайно появляется! — подпрыгнула Лиза.
— О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, — усмехнулся Филин, прикрыв глаза. — Ты еще много чего можешь. Если все сложится так, что вы сможете прихнватить туда Инго, это будет гениально, но главное — суметь самим убежать. Я же за все отвечаю, так что сделайте, как я прошу, ладно?
Все, включая прислушавшегося Мурремура, закивали.
— Что же получается, — протянул после пазы насупившийся Лёвушка, — Лиза будет с колдуном этим на скрипках биться, Цап-Царапыч огнем полыхать, вы и вовсе на Мутабора с поднятым забралом пойдете, а я что?
— А вот тебя я как раз хотел попросить побыть немножко моим адъютантом и взять на себя роль дирижера, — устало улыбнулся Финн. — По правде говоря, во всей нашей компании ты производишь впечатление самого здравомыслящего человека. С большим отрывом. Кому, как не тебе, следить, чтобы всякие копухи и остолопы вроде нас все делали вовремя и ничего не перепутали?
— Ну вот, здрасьте, — Лёвушка снял очки и принялся их яростно протирать краем замшевой гномской туники. — Нет, я, конечно, постараюсь и все такое, но что это за жизнь — то паж Ее Высочества, то адъютант Его Превосходительства…
— Лысый тролль тебе Превосходительство! — сердито воскликнул Филин и тоже принялся протирать очки. — Ты что, всерьез хочешь, чтобы сыскалось на твою умную голову какое-нибудь древнее пророчество на замшелом пергаменте?
— «Миссия невыполнима», — сострил кинолюб Костя. — В главной роли — Лев Аствацагуров!!!
— Ладно, уговорили, — засопел Лёвушка. — Буду адъютантом.
— Вот и славно, всегда знал, что очкарик очкарика поймет, — сказал Филин и одним прыжком поднялся на ноги. — Ну что, кажется, всем все понятно. Так? Тогда собираемся и пошли.
«Да уж, — подумала, глядя на него, Лиза, — вот вам и Андрей Петрович, учитель музыки…» — и побежала в кухню за скрипкой. Костя и Лёвушка потянулись следом.
— Цап-Царапыч, а блокнот можно посмотреть? — очень вежливо спросил Лёвушка.
— Да пожалуйста, мне не жалко, — и Костя с деланной небрежностью протянул ему раскрытый блокнот. Лёвушка поднес его поближе к глазам и деловито засопел.
— Это стратегический план, — пояснил Костя. — Правда, я на этой площади не был, но… Вот тут примерно дворец. Вот тут народ. Вот тут мы.
— А это что за значок?
— А вот отсюда вылетаю Я! — с расстановкой сообщил Костя.
— Класс! — покивал Лёвушка. — На самом деле, похоже. Только для дракона площадь не очень-то большая. Ты ведь крупный, я видел. Кхм. Ладно, дай-ка карандашик. Гляди, помост был вот тут — они вряд ли его перенесли.
— Ну тогда… ага, тогда я вот отсю-ю-юда зайду на вираж… Эх, места мало, не развернуться… — забормотал Костя. — Придется сначала подпрыгнуть, человеком еще, потом в прыжке превратиться и крылья расправить…
— Это как? — с возрастающим интересом спросил Лёвушка.
— Дело техники, — загадочно сказал Костя. — То-се, убрать шасси…
Между тем Мурремурр поднялся, степенно подошел к Филину и потерся о его ногу. Филин нагнулся, почесал кота за ухом и тихонько скаал:
— Ты ведь выведешь моих остолопов, если что?
— И рад бы, да не могу, — кошачий рыцарь прижал уши. — Муррмостик исчез, едва я перебрался на эту сторону…
Филин тихо ахнул, но не успел ничего сказать. Откуда-то из дальнего угла выпорхнула Шин-Шин:
— А я? Мне что делать?
— Не ходи ты с нами, Шинни, не надо тебе, — тихо сказал Филин. — Свои же и заловят.
— Они мне не свои! — возмутилась Шин-Шин, от негодования выделывая в воздухе не удавшуюся Косте мертвую петлю.
— А все равно заловят. Тем более не ходи, правда, не надо.
Шин-Шин обиженно пискнула и, улетев под потолок, повисла там вниз головой, завернувшись в крылья.
— Присядем на дорожку, — сказал Филин. Все уселись на пол, Лёвушка при этом прокряхтел «Бедная дорожка!». Подоспевшая Дис в изумлении глядела на эту сцену. «Да уж, — подумала Лиза, оглядев своих спутников. — Ну и компания. На нас же все встречные будут пальцами показывать!» — она не сдержалась и фыркнула. Действительно, компания подобралась на славу: Мурремур, который сидел спокойно, но время от времени посматривал на собственную переднюю лапу и, словно примериваясь к бою, выпускал когти. Лёвушка в своем наряде, включающем остроконечный колпачок, вылитый гном, только без бороды, с глазами, горящими потаенным гномским героизмом. Костя, облаченный в мешковатые штаны и балахон с капюшоном, старательно делающий вид, что ему все нипочем и сверяющийся со стратегическими схемками в блокноте. А рядом — Филин в черных джинсах и черном свитере, напряженный и серьезный. Услышав Лизино фырканье, он посмотрел на нее вопросительно.
— Заметные мы очень, — объяснила Лиза. — Это ничего? Как вы думаете?
— Сними накидку и скрипку спрячь, тогда будет ничего, — отмахнулся Филин. — В Нижнем Городе до нас никому дела нет, а в Верхнем будет уже темно. И тоже не до нас. Идем, пора. Мама дорогая!!! — внезапно воскликнул он, не заметив, что цитирует Левушку, и едва не уронив очки. — Любезные гномы, это что такое?!
Лиза не сразу поняла, что случилось, а поняв, немедленно расхихикалась. Гномы, с Болли во главе вышедшие провожать их на коронацию, разобрали рассыпанные рябые Филинские перышки и украсили ими свои колпачки и капюшоны.
— Нет слов, — помолчав, произнес Филин. — Нет, я очень польщен, конечно… Ладно, подземный народ. Мы пошли.
— Удачи вам, — хором отозвались гномы, и перья на колпачках и капюшонах закачались.
— Интересно, — пробурчал Лёвушка, забираясь на дубовую платформу, — как мы наверх на подъемнике поедем-то. Мы и вниз его еле заставили ехать…
— С душой надо подходить, ответил Филин, усаживаясь по-турецки. Все здесь? Нам бы наверх… — сказал он просительно, и платформа дрогнула и плавно стронулась с места.
— Ого, — уважительно вздохнул Костя.
— Мы гномов даже не поблагодарили, — невпопад вспомнила Лиза. — Ой, стыдно…
— Стыдно, — каким-то странным голосом сказал Филин. Похоже, он думал совсем не об этом. — Тем более что они нас приняли по высшему разряду и скормили нам предпоследнее…
— Как предпоследнее?! — заверещала Лиза.
— Наверх выходить им сейчас, мягко говоря, проблематично, ты же знаешь, — объяснил Филин. — Так что с едой, особенно с той, которая портится, у них не очень.
— Что ж вы нам тогда не сказали! — горько воскликнул Лёвушка. — Мы бы…
— Именно поэтому и не сказал. — Филин снял очки и потер пальцами веки. — На дело надо идти сытым и довольным. Правда, Мурремурр? И гномов благодарить надо этим самым делом. Из нашего спасиба им не капюшоны шить.
— Ну, нашими стараниями у них теперь этот подъемник заработал… — утешил Лёвушка свою больную совесть.
— Нашими стараниями, — веско сказал Филин, — нынче вечером тут такое заработает… и такое не заработает… Только бы все получилось… — он уставился в доски платформы и умолк.
…Когда они выбрались на поверхность, оказалось что уже потихоньку темнеет. На улицах царили тишина и духота, такие, как будто время остановилось и воздух кончился. Сумерки наползли на город и придавили его, как брюхо огромного чудовища. Вообще было вокруг как- то странно. За день Радинглен по самые крыши увешали фиолетовыми и чернильно-черными драпировками, но при этом Нижний Город будто вымер, хотя время было еще не позднее, и никаких народных гуляний явно не намечалось. И сквозь этот
