кофе.
— У тебя неприятности?
— Нет. Ну что ты! — В его голосе не было уверенности. — Ну давай, будь хорошей девочкой.
Последнее, кажется, немного ее успокоило. И, несколько раз обернувшись, она исчезла в доме. Бегли закрыл дверь и прислонился к ней.
— Ну, теперь вы можете сказать мне правду, — произнес я.
— Ладно, я ходил к ней в гостиницу. Это был идиотский порыв. Он еще не дает вам права обвинять меня в убийстве.
— А вас никто не обвиняет.
— Я хотел помочь вам. — Он развел руками. — Вы, надо полагать, представитель местной власти?
— Сотрудничаю с ней. Моя фамилия Арчер. Вы не объяснили, зачем вам нужна была миссис Кинкейд. Откуда вы ее знаете?
— Я ее совсем не знаю. — Он опустил руки. Вся нижняя часть его лица была закрыта бородой, поэтому уследить за мимикой было невозможно. Взгляд бесцветных глаз был непроницаем. — Я думал, что знаю ее, но оказалось, нет.
— Что вы имеете в виду?
— Я решил, что, может быть, это моя дочь. На фотографии между ними было что-то общее, но в жизни этого сходства не было. Вполне допустимая ошибка. Я не видел ее много лет.
— Как ее зовут?
Он ответил не сразу:
— Мэри. Мэри Бегли. Мы не виделись почти десять лет. Я был на краю света. — Он произнес это таким тоном, как будто вернулся с невидимой стороны луны.
— Значит, ваша дочь была совсем ребенком, когда вы ее покинули?
— Да. Ей было лет десять-одиннадцать.
— Похоже, вы очень любили дочь, раз заказали фотографию только потому, что девушка напомнила вам ее.
— Да, любил.
— Почему же не пришли за заказом?
Он надолго замолчал, и я почувствовал, какая сила исходит от этого человека, уже тронутого годами стареющего зверя, еще не потерявшего былой мощи и обаяния.
— Мадж очень ревнива, я не хотел ее огорчать, — наконец, произнес он. — Я ведь живу на ее деньги.
Думаю, он врал. Но все могло быть еще сложнее. Есть люди, которые считают всю жизнь наказанием за один только факт своего рождения. Похоже, лицо Бегли было отмечено именно этим тавром.
— А как вы думаете, что случилось с миссис Кинкейд? — произнес он.
Вопрос был намеренно задан формальным безучастным тоном, словно его не интересовал ответ.
— Я надеялся, что, может быть, у вас есть какие-нибудь предположения. Уже три недели о ней никто не имеет сведений, и мне это не нравится. Девушки, конечно, зачастую ударяются в бега, но только не в медовый месяц и не от любимых мужей.
— Она любит его?
— По крайней мере, он так думает. Какое она на вас произвела впечатление? Не была ли в подавленном состоянии?
— Не сказал бы. Она очень удивилась, увидев меня.
— Поскольку вы давно расстались?
Он ухмыльнулся:
— Не надо расставлять мне ловушек. Я ведь вам сказал, выяснилось: она не моя дочь. Она меня видела впервые.
— О чем же вы с ней разговаривали?
— Мы не разговаривали. — Он помолчал. — Ну, может быть, я задал ей несколько вопросов.
— Например?
— Кто ее отец? Кто мать? Где она родилась? Она сказала, что в Лос-Анджелесе, что ее девичье имя Долли, как-то там, не помню. Родители умерли. Вот и все.
— Маловато.
— Ну, я ведь пробыл у нее минут десять — пятнадцать.
— Портье сказал — час.
— Он ошибся.
— Или вы ошибаетесь, мистер Бегли. Иногда время бежит очень быстро.
Он уцепился за это предположение:
— Может, я и правда пробыл дольше, чем мне показалось. Теперь я припоминаю, она хотела, чтобы я дождался ее мужа. — Взгляд его оставался спокойным, но я заметил в них легкий блеск. — Он все не приходил, ну я и ушел.
— Вы не предлагали ей встретиться еще раз?
— Нет. Ее совершенно не заинтересовала моя история.
— А вы рассказали ей о себе?
— Ну, естественно, не о себе, а о своей дочери. Я ведь уже говорил вам.
— Я это не уловил. Вы сказали, что вас не было здесь десять лет. Где вы жили это время?
— В основном, в Новой Каледонии. Добывал хромовую руду. Прошлой весной рудник был закрыт, все отправились по домам.
— И теперь вы ищете дочь?
— Конечно, это естественно.
— Чтобы она стала подружкой невесты на вашей свадьбе? — Я специально хотел досадить ему, интересно было, как он отреагирует.
Он не проронил ни слова.
— А что случилось с вашей женой?
— Она умерла. — Его глаза забегали. — Послушайте, что вам от меня надо? Потерять всех близких довольно тяжелая штука, не будем ворошить прошлое. — Трудно сказать, был ли искренним этот взрыв жалости к самому себе: такое состояние всегда отдает фальшью.
— Это, конечно, ужасно — потерять семью. Но, с другой стороны, на что вы могли рассчитывать, уезжая отсюда на десять лет?
— Я уезжал не по собственной воле. Меня вынудили обстоятельства.
— Это вы ей и рассказали? Ничего себе!
— Все еще гораздо страшнее, но не будем углубляться в подробности. Вы мне все равно не поверите. Да и никто не поверит.
— Ну отчего же? Попробуйте.
— Это займет слишком много времени. Думаю, у вас найдутся более полезные занятия, чем болтовня со мной.
— Например?
— Вы же сказали, что исчезла девушка. Ищите ее.
— Я думал, вы мне поможете. Я и сейчас продолжаю так думать, мистер Бегли.
Он опустил голову. Ноги у него были обуты в гуарачи.
— Я рассказал все, что мне было о ней известно. Не надо мне было вообще ходить в эту гостиницу. О'кей, это была моя ошибка. Но за ошибки у нас еще не вешают.
— Вы уже упомянули об убийстве, теперь о повешении. В чем дело, старина?
— Это так, к слову. — Казалось, уверенность понемногу покидала его. — Вы что, думаете, я убил ее? — произнес он, повысив голос.
— Нет. Я думаю другое. Между вами что-то произошло или вы ей что-то сказали, что заставило ее так скоропалительно исчезнуть. Попробуйте вспомнить.
Он начал медленно и непроизвольно поднимать голову и уставился на солнечный диск. Борода задралась и обнажила бледную тощую шею. Мне показалось, что все это время истинное его лицо было
