Катурян. Намек?
Тупольски. Да, намек.
Катурян. А…
Тупольски. Здесь говорится одно, а на самом деле оказывается, что говорится другое.
Катурян. Ммм…
Тупольски. Это намек. Понимаете?
Катурян. Да, понимаю. Это намек.
Тупольски. Намек. (Пауза.) Так вы говорите, это ваш лучший рассказ?
Катурян. Нет. Это один из моих лучших рассказов.
Тупольски. Ах, один из лучших. У вас таких много.
Катурян. Да. (Пауза.) Мой лучший рассказ – это «Город у реки». Вернее, «История о городе у реки».
Тупольски. Ваш лучший рассказ – «Город у реки»? Подождите, подождите, подождите…
Тупольски быстро находит нужный текст.
Вот… Нашел. Ах, да, понятно. Теперь мне кое-что стало ясно. Лучший ваш рассказ.
Катурян. А что такое? Тоже намек?
Тупольски внимательно смотрит на Катуряна.
Ну да, он единственный, который я смог опубликовать.
Тупольски. Нам это известно. Это единственный опубликованный вами рассказ.
Катурян. Давным-давно уже.
Тупольски. (Посмеивается. Пауза.) Его опубликовал «Либертад».
Катурян. Да.
Тупольски. «Либертад».
Катурян. Я, правда, не читал.
Тупольски. Вы не читали?
Катурян. Я везде посылаю свои рассказы в надежде на то, что их где-нибудь возьмут. Он вышел, а я даже не видел его в газете.
Тупольски. Вы никогда не читали «Либертад»?
Катурян. Нет.
Тупольски. Это не запрещенный журнал. Вы имели право его читать.
Катурян. Знаю. Конечно, если у меня там рассказ. Знаю.
Тупольски. Там тоже звучит ваша тема. (Пауза.) Это «Либертад» заказал вам написать рассказ на эту тему? «Напишите-ка нам рассказ про бедного малышку»… «Напишите-ка нам что-нибудь про маленьких детишек, которых обижают родители». Так они сказали?
Катурян. Они дали только объем. Максимальный объем рассказа.
Тупольски. А тему вы выбрали сами?
Катурян. Да, тема моя.
Тупольски протягивает Катуряну рассказ.
Тупольски. Прочтите его.
Катурян. Весь?
Тупольски. Весь. Только встаньте.
Катурян встает.
Катурян. Как в школе просто.
Тупольски. Ммм… Ну разве только что, в школе за это не наказывают. (Пауза.) Если, конечно, вы ходили в нормальную школу.
Пауза. Катурян начинает читать, наслаждаясь собственным стилем, смакуя точно найденные слова и повороты сюжета.
Катурян. (пауза) Так. «Однажды в крошечном городке с улицами, мощенными кирпичом, на берегу быстрой реки, жил мальчишечка, который не слишком ладил с другими детьми. Они дразнили его, издевались над ним за одно лишь то, что был он беден, а родители его были горькими пьяницами. Ходил он всегда босой и в лохмотьях. Но мальчик, невзирая на все горести, был счастлив и любил мечтать. Он словно бы и не замечал насмешек и побоев, и ему совсем не в тягость было его бесконечное одиночество. Он знал, что у него доброе сердце, полное любви, и что когда-нибудь кто- нибудь где-нибудь почувствует дыхание этой любви и отплатит ему тем же. И вот однажды ночью, когда он сидел, под деревянным мостиком через реку, заживляя свои свежие ушибы, мальчик услышал, как в темноте к мосту по мощенной улице приближается повозка на лошадях. Когда она приблизилась, мальчик рассмотрел, что управлявший повозкой человек одет в черную-пречерную мантию и черный капюшон, из- под которого виднелось затененное грубое лицо. Тело мальчика задрожало от страха. Поборов свой страх, мальчик достал крошечный бутерброд, который был его единственным лакомством на всю эту долгую ночь. Когда повозка поравнялась с мостом, он предложил человеку в капюшоне разделить с ним трапезу. Человек остановил лошадей, кивнул головой в знак согласия, спустился к мальчику и сел напротив. Они стали есть и разговаривать. Человек в капюшоне спросил мальчика, почему его одежда так скудна и почему он бос и совершенно одинок, и мальчик рассказал ему о своей горестной, тяжелой судьбе. Осмелев, мальчик стал рассматривать повозку. Она была завалена сверху до низу пустыми клетками для зверей, все это отвратительно пахло и безобразно выглядело. Только мальчик почти уже осмелился спросить, для каких зверей предназначены эти клетки, человек поднялся и сказал, что ему пора. «Но прежде, чем я уйду, – шепотом сказал человек в капюшоне, – я хочу сделать для тебя доброе дело. Ты был со мной, старым, смертельно уставшим странником, столь любезен и даже угостил меня своим ужином, поэтому я хотел бы подарить тебе кое-что. Ценности этого подарка ты, наверное, сейчас понять не сможешь, но настанет день, когда ты станешь немного старше, и тогда, возможно, ты осознаешь, что приобрел, и возблагодаришь меня. А теперь закрой глаза, мой добрый мальчик». Мальчик сделал так, как просил этот человек, и тогда тот достал из потаенного кармана длинный, хорошо отточенный, сияющий нож мясника, широко взмахнул в воздухе и резанул по правой ноге мальчика, отхватив все пять маленьких грязных пальцев. Пока мальчик тихо сидел, ошеломленный случившимся, и смотрел вдаль, разглядывая пустоту, человек в капюшоне собрал окровавленные обрубки, бросил их стайке крыс, которые уже стали собираться на запах крови в канавках у моста. Потом он взобрался на свою повозку и тихо уехал, оставляя за собой мальчика, крыс, речку и утопающий в ночи город Гамельн».
Катурян смотрит на Тупольски, ожидая реакции, затем возвращает ему рассказ и садится на стул.
Город Гамельн. Ясно?
Тупольски. Гамельн.
Катурян. Вы поняли? Этот мальчик – тот самый хромой парнишка, который отстал от детей, которых Дудочник в пестрых одеждах завел в пещеру и погубил[1]. Это предыстория мальчика – как он был искалечен.
Тупольски. Я понял.
Катурян. Такой прием.
Тупольски. Я понял, что это прием.
Катурян. Это были дети, за которыми он придет потом.
Тупольски. Дети, за которыми он придет потом?
Катурян. Это были дети, за которыми потом придет Дудочник в пестрых одеждах. А так он начал. Мои идея заключается в том, что он приманил крыс. Он приманил крыс. И он знал, что люди не заплатят ему. Это были те дети, за которыми он придет потом.
Тупольски. (Кивает головой. Пауза.) О, кстати, хорошо, что
