Представив себе, что он выбрасывает мои фундоси, то есть набедренные повязки, Одзава расхохотался так, что едва ли не перебудил всех остальных.
– Да не волнуйся ты так! – отсмеявшись, сказал он. – Тебе ведь предстоит пройти четыре или пять миль по заливу. Ничего с тобой не случится!
С этими словами он снова нырнул с головой под одеяло, а я остался стоять, чувствуя себя дурак- дураком. В конце концов я плюнул на все, снова засунул вещи в тумбочку и тоже нырнул в постель.
На следующее утро, сразу после завтрака, я бросился в эллинг с «кайтэнами», находившийся недалеко от уреза воды. Вот и мой номер 27 покоится на двух опорах. Рядом с ним я нашел и Ивао Китагаву, старшего техника, начальника технической службы.
– Вы выходите сегодня на нем? – спросил он меня.
– Так точно! – ответил я, вытягиваясь по стойке «смирно».
– Вам с ним повезло, – сказал техник. – Двигатель в отличном состоянии. Хотя все же не помешает быть поосторожнее. Всегда с ними одна и та же беда, пока не разработаются. Клапаны несколько туговаты.
– И насколько они туги? – спросил я.
Тугие клапаны для меня означали то, что при управлении торпедой придется прикладывать большие усилия на рычаги.
– Да в общем-то ничего страшного, – успокаивающе улыбнулся он мне. – Думаю, вы сможете с ним справиться без особых проблем. Главное, не волнуйтесь. А сейчас садитесь и осмотритесь.
Мой «кайтэн»! Я быстро поднялся по приставной лесенке и через верхний люк опустился на место водителя. Этот же люк использовался для покидания торпеды, что было предусмотрено в соответствии с распоряжением Генерального штаба военно-морских сил. Но никто из нас никогда даже в разговорах не касался этого вопроса. Каждый намеревался оставаться в торпеде вплоть до попадания в цель.
Вокруг сиденья блестели и сверкали новенькие рычаги управления. Освещение работало безупречно, но везде виднелись следы тавота – механики не пожалели его на смазку. Рычаги ходили туговато, но я понял, что для тридцатиминутного маршрута «кайтэн» находится во вполне удовлетворительном состоянии. Теперь я должен был доложить командиру базы. Я выбрался из отсека, сказал старшему технику, что я удовлетворен осмотром, и отправился искать командира. Он стоял на ступенях здания штаба.
– Разрешите доложить! – отрапортовал я. – Главстаршина Ёкота готов к тренировочному выходу на «кайтэне» номер 27! Район действия – номер 1! Скорость не более двадцати узлов! Продолжительность выхода тридцать минут! Цель – отработка погружения, всплытия и ориентирования под водой! Выход назначен на 8.30!
– Ваш первый выход? – спросил он.
– Так точно!
– Видимость сегодня не очень хорошая, – предупредил он, – так что будьте очень внимательны при всплытии. «Кайтэн» проверили?
– Так точно!
– Кто вас сопровождает?
– Торпедный катер номер 220, сэр! Командует лейтенант Цубои!
– Отлично. Действуйте!
Вернувшись к эллингу с торпедами, я обвел взглядом поверхность бухты. Командир был прав относительно видимости. Над водой висел довольно плотный туман. Может быть, когда солнце поднимется повыше, он развеется? Волнения на воде не было – что идеально подходило для «кайтэна». Но от воды тянуло промозглым холодом. И это снова заставило меня вернуться к мыслям о моей возможной неудаче во время выхода. Не хотелось бы покидать торпеду в такой холодной воде.
Техники выкатили мой «кайтэн» из эллинга на пирс, и с этого момента все мое внимание было сосредоточено на нем. Лагом к пирсу стоял торпедный катер 220-й, ожидая, когда мой «кайтэн» спустят на воду. Я снова забрался через верхний люк и ощутил мгновенный приступ страха, когда люк над моей головой закрылся. Включив свет, я снова окинул взглядом все циферблаты и приборы управления, а затем занялся перископом. Изобретатели «кайтэна» предусмотрели совсем незначительное пространство для его водителя. Даже мне, не очень крупному человеку, было трудно поворачиваться в тесноте отсека.
Прямо перед лицом находился монокуляр перископа и две его рукояти. Справа от меня располагалась рукоять для подъема и опускания перископа. Справа вверху имелся рычаг скорости, регулирующий подачу кислорода в мощный двигатель, работавший в отсеке у меня за спиной. Опустив другой рычаг, я включал стартер и открывал кран подачи горючего. Вверху слева от моей головы имелся рычаг для изменения угла наклона горизонтальных рулей моего оружия. Отклоняя их в ту или другую сторону на больший или меньший угол, я мог изменять скорость погружения или всплытия. Слева от меня внизу, у самой палубы, находился вентиль клапана для впуска забортной воды в балластную цистерну. Это было предусмотрено для стабилизации веса «кайтэна» по мере расходования кислорода, используемого в качестве окислителя. Справа от меня располагался руль направления. Во время выполнения задания прикосновение его станет моим последним ощущением – его я буду сжимать в руке, направляя торпеду прямо в борт вражеского корабля.
Человеку, которому суждено управлять «кайтэном», надо было бы иметь шесть рук. И примерно столько же глаз, чтобы следить за всеми приборами на пульте управления. На нем располагались циферблаты гирокомпаса, часов, глубиномера, указателя расхода горючего и манометр, показывающий давление кислорода. Все эти параметры надо было постоянно отслеживать, а находившийся здесь же перископ так и норовил ударить вас по голове, если вы чересчур резко развернулись или врезались в какой-нибудь подводный объект. Недаром так много курсантов на базе Хикари постоянно красовались с забинтованной головой.
Ожидая, покуда кран снимет «кайтэн» со мной с транспортной тележки, я принялся мурлыкать себе под нос что-то мало мелодичное. Но это все же помогло мне справиться с волнением, к тому же снаружи меня никто не мог услышать. Я понял, что нашел прекрасный способ снять предстартовое напряжение. Вскоре я почувствовал, что «кайтэн» подняли в воздух. Ощутил я и тот момент, когда его опустили в воду. Стали слышны удары волн по его бортам. Я также слышал скрип тросов, которыми мое оружие найтовили к борту торпедного катера № 220.
Затем у меня над головой прозвучали три удара по корпусу. Это мои товарищи спрашивали, все ли у меня в порядке. Я ответил им тоже тремя ударами, подтверждая, что все нормально. Вслед за этим сквозь металл бортов проникла вибрация – торпедный катер запустил моторы, и мы двинулись на просторы залива. Вскоре катер уже вышел на исходную точку моего старта. Снова несколько стуков по корпусу – мне давали знать, что через десять секунд я должен стартовать. Медленно досчитав до десяти, я глубоко вздохнул и, нашарив рукой рукоять стартера, повернул его вниз. Я вышел на маршрут!
В этом своем первом выходе я должен был отработать погружение и всплытие, а также движение под водой. Итак, насладившись несколько секунд скольжением по поверхности воды, я вспомнил о столь драгоценном высокооктановом бензине и принялся за работу. Переложил горизонтальные рули на минус четыре градуса и стал погружаться, следя за глубиномером. Тридцать футов… сорок пять… шестьдесят футов! «Слишком быстро, Ёкота», – сказал я сам себе и стал выравнивать торпеду. Все рычаги ходили довольно туго. Они либо вообще не хотели поддаваться моему нажиму, либо срабатывали чересчур сильно, когда я давил на них изо всех сил. В конце концов мне удалось выровнять «кайтэн» на семидесяти пяти футах, хотя и с большим трудом. Слава богу, сказал я про себя! Еще футов пятнадцать, и я бы врезался в илистое дно залива.
Но теперь, поскольку я переложил рули слишком интенсивно, мой «кайтэн» шел к поверхности под углом три градуса. Горизонтальные рули ходили туго, и я не мог установить их на нулевой угол. Со стыдом я увидел показания глубиномера – торпеда уже была на поверхности моря. Наверное, моряки на катере тоже увидели ее и теперь хохочут надо мной. По заданию же я должен был идти под водой на глубине не более пятнадцати футов, опускаясь чуть ниже этой глубины и вновь поднимаясь к ней.
Я взглянул на секундомер, который был у меня при себе, затем на картушку компаса. Кроме прочего, мне следовало выдерживать определенный курс и скорость, поскольку я должен был выйти в море и вернуться к месту моего старта через определенное время. Убедившись, что я держу упрямый «кайтэн» на требуемом курсе, я снова погрузился и затем всплыл. На этот раз мне удалось остановить погружение на пятнадцати футах и вести мою торпеду на этом уровне. Именно на такой глубине «кайтэну» предстояло идти на врага,
