— Почему? Он больше не правит Марсом. Я был честно и законно избран президентом. Он, должно быть, сердится, но что он теперь может? Выборы-то прошли.
Серпантина оглянулась на пыль, устилавшую дно каньона.
— Надеюсь, ты прав. Но мне хотелось бы, чтобы здесь была вторая лестница, вниз.
Сойдя с эскалатора, тостер обнаружил, что стоит на берегу квадратного озера талой воды. Вдалеке, за поднимавшимся над водой туманом, виднелись расплывчатые очертания крупного грузового судна.
— Ба, — вскричала Серпантина, — да это же «Унхаймлих Медхен»! — Она объяснила, что «Унхаймлих Медхен» (по-немецки — «Таинственная девушка») была одним из тех судов, на которых электроприборы «Попьюлукс» плыли в Хобокен, а приплыли на Марс. — Но я считала, что все они были разобраны на кусочки, когда началось строительство рудников и заводов. Какими громадинами они нам тогда казались! А теперь нате вам, пожалуйста, корабль внутри Верховного Главнокомандующего.
Когда на площадке у эскалатора собрались все земные электроприборы, из тумана выступил старомодный электрический вентилятор и жестами дал им понять, чтобы они садились в приткнувшуюся к причалу лодку. Земляне послушно уселись; вентилятор отвязал причальный конец и принялся надувать парус суденышка. За бортом лодки зажурчала вода.
Добравшись до «Унхаймлих Медхен», они вслед за вентилятором поднялись по весьма крутому трапу, прошли длинным коридором, в котором было полутемно, ибо свет проникал туда только через круглые иллюминаторы, миновали металлическую дверь, спустились по трем лесенкам и очутились перед дверью с надписью «Камбуз». Вентилятор знаками растолковал им, что они пришли, и удалился в неизвестном направлении.
Тостер, микроволновая печь и радио навалились на дверь камбуза. Та нехотя, с протяжным скрипом, поддалась. В камбузе было темнее, чем на равнине Кларитас в ту ночь, когда земляне прибыли на Марс. Они принялись ощупывать стену в поисках выключателя, однако тут из мрака донесся звучный голос:
— Виллкоммен! Виллкоммен, фройнде аус дер Эрде! Ланг хабе их инен эрвартет!
— Этот голос! — воскликнул слуховой аппарат. — Откуда он мне знаком?
— Он сказал, — перевел потолочный Вентилятор, — «Добро пожаловать, друзья с Земли! Я давно вас жду!».
Тостер наконец нашел выключатель и щелкнул им. Вспыхнувший свет открыл его взгляду помещение, домашнее которого он на Марсе еще не видел. То была просторная — с точки зрения тостера, немного чересчур — кухня, в которой имелись две большие плиты, разделочные столы из нержавеющей стали и полки, заставленные кастрюлями и сковородками.
В дальнем углу кухни стоял холодильник, который сразу можно было узнать по чередующимся полосам алого и канареечного цветов — тот самый образец, что присутствовал на исторической встрече в Бад-Гриндельхайме, а впоследствии, в качестве Верховного Главнокомандующего, возглавил борьбу электроприборов «Попьюлукс» против Намеренного Изнурения и содействовал им в перелете на Марс. Дверца холодильника распахнулась, и оттуда — изумились все, а слуховой аппарат был просто потрясен — выбрался словно двойник слухового аппарата.
— Бист ду? — обрадованно воскликнул оригинал.
— Он спросил, — перевел вентилятор, — «Это ты?», однако использовал просторечную форму второго. Подобная форма обращения применяется лишь в разговоре между родственниками или близкими друзьями.
— Так что же, — проговорило одеяло, — выходит, тот слуховой аппарат, который в холодильнике…
— Ах, какой же я невежа! — опомнился слуховой аппарат-оригинал, высвобождаясь из объятий двойника. — Разрешите мне представить вам моего брата, с которым мы не виделись пятьдесят с лишним лет.
— Ну и чудеса! — крикнул холодильник хорошо знакомым, хотя и не столь громким, как раньше, голосом Верховного Главнокомандующего. Его алые полосы побагровели от смущения, когда он обратился к тостеру: — Поздравляю вас с победой, господин президент. Вы ее заслужили.
Разумеется, всем электроприборам не терпелось выслушать рассказы слухового аппарата-двойника и холодильника. Многие подробности этих рассказов нам придется опустить — например, каким образом морские суда были переоборудованы в космические корабли, — потому что мы обязаны сохранить их в тайне, ибо не должны злоупотреблять доверием Друзей. В общих же чертах дело обстояло так: в основу конструкции двигательной системы звездолетов «Попьюлукс» были положены те принципы, обнародовать которые Эйнштейн никак не решался, но о которых часто беседовал с двумя своими слуховыми аппаратами и холодильником. Холодильник, кстати говоря, являлся тем самым образцом, который профессор Эйнштейн создал в конце 20-х годов в сотрудничестве с доктором Сцилардом. В 1933 году Эйнштейн, спасаясь от преследований нацистов, вынужден был бежать из Германии и оставил один слуховой аппарат с холодильником в своем летнем коттедже в Капуте, где их позднее обнаружил печально известный доктор Клаус фон Гайгерфункен, изобретатель ракеты Гайгерфункена.
Всю свою жизнь доктор фон Гайгерфункен завидовал Альберту Эйнштейну. На публике он, подобно другим нацистским ученым, потешался над эйнштейновской теорией относительности, однако наедине с собой упорно размышлял над каждым словом великого физика и не обошел вниманием его патенты на холодильник и слуховой аппарат. Он тщательно изучил образцы, перевезенные из коттеджа в Капуте в его лабораторию, и постепенно в его сознании начала оформляться идея дегравитации, которая, будто цыпленок из яйца, проклюнулась из конструкции двух электроприборов.
Но прежде чем доктор фон Гайгерфункен успел применить свое открытие на практике и построить антигравитационную двигательную систему, он погиб от случайного взрыва одной из его собственных ракет. Несколько недель спустя война завершилась, и два образца вновь отправились в путь. Их увез из лаборатории австриец-ассистент доктора фон Гайгерфункена, который и не подозревал об их причастности к научным достижениям Эйнштейна и своего бывшего руководителя.
— Но мы-то знали, а потому, когда потребовалось, нам не составило труда переделать судовые машины в ракетные двигатели. Единственная сложность заключалась в том, как нам обмануть моряков. Мы убедили их, что на кораблях внезапно начался пожар. Они испугались и сбежали.
Холодильник усмехнулся, припомнив истошные вопли людей, вой сирен и густые клубы дыма, и возобновил повествование:
— Вот так мы оказались здесь и создали первую во Вселенной цивилизацию электроприборов для электроприборов — цивилизацию «Попьюлукс»!
— Но я все равно не понимаю, за что вы ополчились на людей. Если бы не мы, вы бы наверняка осуществили свой план вторжения на Землю. Я боюсь даже думать, чем это могло бы кончиться.
— Ах йа, — вздохнул холодильник, — виной всему, должно быть, Клаус фон Гайгерфункен. Его мысли были заняты исключительно ракетами, бомбами, снарядами и боеголовками. А когда живешь с кем-нибудь бок о бок достаточно долго, перенимаешь у соседа и хорошее, и плохое. Но стоило мне только услышать ваши зажигательные выступления…
— По-вашему, они были зажигательными? — переспросил тостер, чьи нагревательные спирали слегка порозовели.
— О да: зажигательными, будоражащими, электризующими, — отозвался холодильник. — Вот почему в день выборов я голосовал за вас.
— Вы тоже голосовали за тостера? — удивился калькулятор. — Тогда кто же отдал свой голос за Верховного Главнокомандующего?
— Не я, — проговорил близнец слухового аппарата. — Я всегда был противником вторжения, хотя к моему мнению никто не прислушивался.
Тостер заметно смутился.
— Наверно, мне надо было сказать вам раньше, ребята, и не вводить вас в заблуждение. Это был мой голос.
— Твой? — дружно воскликнули электроприборы.
— Я подумал, что будет некрасиво, если я проголосую за себя. Ну ведь могло случиться так, что исход голосования решил бы один-единственный голос, правда? Однако вышло, что за меня был даже Верховный Главнокомандующий. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.
