полицейский сейчас отдаст ему честь.
Теплое чувство после разговора с необычно приветливым полицейским рассеялось, едва Хьюлитт поднялся на второй этаж. Он никак не мог понять, почему Скреннагл прислал за костюмом, а не приехал за ним сам. Наверное, утренний костюм ему совершенно не понравился, и вечером на нем будет попона, срочно сшитая каким-нибудь другим портным. Будучи дипломатом и тактичным существом, Скреннагл не станет сам предъявлять Хьюлитту претензии или пересказывать критические замечания о своей внешности, которые он, несомненно, услышал. Он просто без лишних слов заберет заказ.
Но переживания Хьюлитта оказались недолгими. Усевшись в кресло перед телевизором, он увидел группу экспертов, обсуждающих последствия контакта с внеземной цивилизацией, а болтовня всегда нагоняла на него сон.
Его разбудили звуки фанфар, открывающих вечерний выпуск новостей, продленный из-за репортажа о визите инопланетянина. Хьюлитт торопливо помог жене добраться из кухни к телевизору и вновь уселся в кресло.
На сей раз прибытие Скреннагла на прием снимали профессионалы — со всех ракурсов, крупным и средним планом.
И на после не было попоны.
Его пиджак хорошо сидел возле воротничка и на плечах, но слегка морщился на спине, когда Скреннагл выпрямлялся после очередного поклона, — а кланяться ему приходилось часто. Брюки оказались превосходными, ноги в них не казались ни толстыми, ни слишком худыми, а черные носки и отполированные копыта выглядели весьма элегантно. Хвост был свернут кольцом и закреплен, словно у какого-нибудь геральдического зверя, и его периодические подергивания были практически незаметны.
На благородном костюме выделялась широкая шелковая лента, диагонально пересекающая белую рубашку и пиджак — бледно-голубая, с тонкой красной и золотой окантовкой. В центре располагался изящный прибор-переводчик, украшенный эмблемой Федерации. Среди орденов и драгоценностей эта «награда» смотрелась вполне достойно.
А ведь Скреннагл Дафский, неожиданно понял Хьюлитт, смотрится хорошо…
Затем дафианин произнес речь, кратко сообщив о цели своего визита и коснувшись некоторых выгод, которые принесет обеим сторонам членство в Галактической Федерации.
— Чуть более ста пятидесяти лет назад автоматический разведывательный корабль Федерации обнаружил на Земле разумную жизнь и быстро развивающуюся технологию. Долгая задержка с ответом на это открытие, пояснил Скреннагл, была вызвана тем, что на кораблях-разведчиках, которые редко что-либо находят, не устанавливают требующий большого расхода энергии подпространственный двигатель, потому что механизмы, в отличие от дафиан, землян и других разумных существ, не стареют и не скучают. Разведчик провел много лет на околоземной орбите: фотографировал, анализировал, оценивал образцы флоры и фауны, письменность и языки землян. Последняя задача была особенно трудной, потому что радио и телевидения в те времена еще не существовало.
Когда собранная информация попала на Дафу, пришлось принимать несколько трудных решений. Разумеется, необходимость попытки Контакта с богатой и разнообразной культурой Земли даже не подвергалась сомнению. Однако в те годы, когда разведчик собирал материал, одни социополитические группировки на Земле явно клонились к упадку, а другие столь же быстро приобретали большую власть и влияние.
В ту эпоху Британская империя, чей центр власти и торговли находился в Лондоне, была наиболее влиятельной державой, но и здесь были заметны признаки будущего увядания. Тем не менее империя медленно росла, а ее законы и традиции имели глубокие корни. Имелись и признаки того, что она не рухнет катастрофически, а медленно распадется. Дафиане также предположили, что обычаи и привычки британцев, с которыми они познакомились полтора столетия назад, также существенно не изменятся.
Вот почему я приземлился именно в этой стране, а не в какой-либо другой, — продолжил Скреннагл. — Теперь я знаю, что мое решение оказалось правильным. Но и у нас имеются определенные правила поведения при подобных обстоятельствах. У вас может создаться впечатление, что для развитой галактической культуры мы на удивление старомодны. Однако при общении между различнейшими существами, входящими в Федерацию, очень важную роль играют определенные правила поведения.
Одно из наших строжайших правил заключается в том, — добавил он, изобразив на лице несомненный эквивалент улыбки, — что гости обязаны соблюдать традиции и обычаи принявшей их планеты. И внешний вид гостей должен быть максимально приближен к представлениям хозяев о том, как обязан выглядеть солидный и доброжелательный посланец.
В заключение он сказал, что намерен нанести официальные визиты главам всех земных государств, а потом совершить неторопливое путешествие по планете, чтобы ознакомиться с повседневной жизнью людей. Земля, по его словам, первый за четыреста лет новый мир, которому предлагается членство, и он счастлив, что именно ему выпала честь выступить в роли посла.
Потом стали передавать интервью с послом, в ходе которого был задан вопрос об одежде Скреннагла.
— …нам потребуется гораздо больше времени для обсуждения масштабных следствий вашего визита, — говорил репортер, — но сейчас, Ваше Превосходительство, мне хотелось бы спросить вас об одежде, а заодно и сделать вам комплимент. Но, возможно, мне следует сделать комплимент портному с вашей планеты?
— Поздравьте моего портного с Земли, — ответил Скреннагл и пояснил: — Во многих мирах одежда служит лишь защитой от неблагоприятной погоды, но на других ее изготовление, внешний вид и ношение превратились в настоящее искусство. Земля принадлежит ко второй категории и может гордиться как минимум одним портным, способным сделать инопланетянина… презентабельным.
Рассмеявшись, репортер спросил:
— И кто же он, Ваше Превосходительство?
— Сейчас мне не хотелось бы называть его имя. Мастер и его жена работали долго и тяжело и заслужили хотя бы одну спокойную ночь перед тем как на них обрушится известность. Я ограничусь словами о том, что мой портной — великолепный профессионал. Он также тиран в том, что касается его дела, но это общая черта всех портных галактики. Как вы сами видите, он не боится принять вызов своему мастерству.
— Да, действительно, — согласился репортер.
— Не сомневаюсь, что этот вызов окажется не последним, — сказал Скреннагл, поворачиваясь и глядя прямо в камеру, и Хьюлитт понял, что он обращается не только к репортеру. — Моя раса была выбрана для первого контакта с землянами только потому, что мы больше всех остальных напоминаем вас внешне, несмотря на значительные физиологические различия. Существа других рас Федерации гораздо сильнее отличаются от вас разнообразием и расположением органов и конечностей, и поначалу могут показаться чудовищами. Но со временем послы всех других планет посетят Землю для вручения верительных грамот и выражения своей доброй воли. Всем им захочется выглядеть достойно. Им будет приятно узнать, — закончил он, — что на Земле есть портной, которому они могут полностью довериться…
Гордость и волнение, которые при других обстоятельствах не дали бы Хьюлитту спать всю ночь, но не помешали усталому портному загнуть, ничуть не потускнели, когда он открывал утром свою мастерскую. Его отражение в витрине на противоположной стороне улочки выглядело таким же, как всегда, но отражение двери мастерской… Хьюлитт резко обернулся.
В центре нового дверного стекла под сделанной золотыми буквами надписью «ДЖОРДЖ Л. ХЬЮЛИТТ, ПОРТНОЙ» он увидел великолепную красочную копию эмблемы, украшавшей транслятор Скреннагла — символ всех миров Галактической Федерации.
