Йон хотел повернуться к другу, но оглушительный удар грома острой болью отдался в его барабанных перепонках, и он невольно поморщился. В тот же миг полыхнула яркая молния, в глазах Йона поплыл плотный серый туман. Новое, странное чувство пронзило его — это был кошмарный, леденящий душу ужас, к которому примешивалось ощущение неизмеримого зла, и Йона снова затошнило. Его рвало до тех пор, пока желудок не опустел окончательно. Только потом, измученный и опустошенный, он сумел выпрямиться и обернуться.
Эрик неподвижно лежал на дощатом полу древесного домика, а над ним склонялась какая-то ирреальная фигура в опаленном, испачканном кровью плаще. Грубая ткань громко трещала и щелкала на яростном ветру, облегая мощное, мускулистое тело незнакомца. С пояса его свисал огромный меч.
Йон вскрикнул, но после оглушительного громового удара у него все еще звенело в ушах, и собственный голос показался ему тихим и слабым. Лишь несколько мгновений спустя он сумел расслышать пронзительный вой ветра, заливистый и злобный лай Кербера далеко внизу и негромкое бормотание таинственного существа перед ним.
— …Она еще может спасти его. Книга…
Голос его был низким и глубоким, как у трубы-фагота. Он еще сильнее подчеркивал неестественность этой мрачной фигуры, и Йону вдруг захотелось, чтобы она исчезла как можно скорее.
Словно в ответ на его желание, в небе вновь сверкнула молния, загремел гром. Белый электрический свет залил фигуру странного существа, которая мигнула и пропала с яркой вспышкой, на мгновение ослепившей Йона. Инстинктивно мальчик закрыл глаза, но образ странного существа продолжал стоять перед ним, словно запечатлевшись на внутренней поверхности век.
Потом отзвуки громового раската у него над головой затихли, оставив после себя только глухой стук дождевых капель, сквозь который прорывался тревожный лай и повизгивания забытой собаки.
— Эрик?.. — Йон осторожно приблизился к распростертому телу друга, часто моргая, чтобы прогнать плававшие перед глазами серые пятна. — Эрик! С тобой все в порядке?
Но Эрик даже не пошевелился. Он лежал неподвижно, словно погруженный в глубокий сон. Он казался совершенно расслабленным, словно, и правда, спал, но Йон заметил, что пальцы его правой руки судорожно сжаты. Опустившись на колени, он потряс друга за плечо.
— Проснись, Эрик!
Голова приятеля безвольно мотнулась, и Йон увидел под волосами на темени глубокую рану, из которой стекала на шею извилистая струйка крови.
Йон в тревоге отпрянул.
— Эрик! — снова позвал он, чувствуя, как его охватывает паника. Йон знал, что должен немедленно позвать на помощь, но ему было стыдно плакать и кричать: он ведь уже не маленький. К тому же Йон прекрасно понимал, что если он расскажет правду о том, что случилось в домике на дубе, ему никто не поверит.
Новая страшная мысль родилась в его душе, полной самых нехороших предчувствий:
«А если подумают, что это я убил Эрика? Меня тогда посадят на электрический стул?»
Это было так ужасно, что на несколько мгновений Йон вовсе потерял всякую способность соображать. В голове у него не осталось ни одной связной мысли.
«Он не умер, — стучало в висках Йона. — Эрик не умер. Он не может умереть…»
Снова склонившись над другом, он торопливо схватил его за запястье, чтобы пощупать пульс, но это ему никак не удавалось.
Потом ему на ум неожиданно пришли слова пришельца из иного мира: «Книга еще может спасти его!..» Йон поспешно повернулся туда, где на полу валялся странный том.
Едва он взял книгу в руки, как ему стало ясно, что первая страница куда-то исчезла, и под ней видна другая, также покрытая нордическими рунами. Как и прежде, Йон смог прочесть написанное, хотя смысл слов изменился.
Ужас, который обуял Йона, был таким глубоким, что на одно страшное мгновение ему показалось, будто его сердце перестало биться. Убить домашнюю тварь… Его глаза нашли ответ раньше, чем парализованный страхом рассудок закончил мысль. Взгляд Йона сам собой устремился вниз, остановившись на собаке, которая по-прежнему сидела под деревом. Кербер неуверенно помахивал хвостом, и голова его слегка клонилась вбок, словно он силился разобраться в происходящем.
«Нет!» — подумал Йон, чувствуя, как к горлу опять подступила тошнота, хотя желудок давно был пуст. Потом он снова посмотрел на Эрика. Тот лежал совершенно неподвижно, и Йон повернулся к книге. Строки на странице все еще были видны, но с каждой секундой они как будто расплывались, становясь неясными, неразборчивыми. Йон отчаянно искал ответ, и он вдруг возник у него в голове, поразив мальчика едва ли не сильнее ураганного ветра, ознаменовавшего приход Скирнира. «Когда в прошлый раз Эрик уходил, я не мог читать книгу, — подумал Йон. — Когда буквы окончательно исчезнут, Эрик умрет».
Вскочив на ноги, Йон схватил одной рукой книгу, а другой поднял лежащий на скамье камень. Останки раздавленной мыши не сразу отлипли от его нижней поверхности, и Йон почувствовал под пальцами противную липкость подсыхающей крови. От этого его чуть было снова не вывернуло наизнанку, но он сдержался. Взвесив камень в руке, он снова посмотрел на собаку. Кербер разглядывал его с веселым интересом, и Йон заколебался.
«Он такой милый, такой доверчивый!..» — пронеслось у него в голове, пока он мысленно прикидывал расстояние от платформы до головы пса.
Но метнуть свой убийственный снаряд Йон так и не решился. Несколько мгновений он просто стоял на коленях у края люка и не двигался. Между тем письмена в книге становились все бледнее, и Йон сделал еще одну попытку убедить себя в том, что человеческая жизнь дороже собачьей. Наконец он снова повернулся к книге и, почти не глядя швырнув кирпич в отверстие люка, начал громко читать стих.
Сквозь странную пелену, путавшую мысли и застилавшую мозг, он услышал громкий, сразу же оборвавшийся визг. Потом старый крепкий дуб затрясся, словно какой-то великан силился вырвать его из земли, и в глазах Йона вспыхнул яркий, как тысяча прожекторов, свет.
Это было последнее, что он помнил. В следующее мгновение Йон Скелл упал на дощатый настил и погрузился в забытье.
Йон пришел в себя оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо. В первое мгновение он не понимал, где он и что с ним, но постепенно глаза стали различать листву дуба и знакомые перила воздушного домика. Эрик Скалассон стоял над ним, и его веснушчатое лицо расплывалось в широкой, радостной улыбке. Книга валялась на полу возле колен Йона.
Увидев, что друг цел и невредим, Йон облегченно вздохнул. Однако, бросив быстрый взгляд вниз через люк, он увидел под деревом вытянувшееся тело Кербера и сразу же вспомнил все, что произошло. Поспешно сев, он повернулся к Эрику, стараясь спиной заслонить от него труп собаки.
— Ты жив! — воскликнул он. — Слава Богу, ты жив и с тобой все в порядке!
— Почему это со мной должно быть что-то не в порядке? — удивился Эрик. — По-моему, из нас двоих именно ты валялся здесь кверху лапками!
— Но ведь ты… тебя… — Йон осекся, сочтя за лучшее промолчать. Судя по всему, Эрик даже не подозревал, в каком положении только что находился. И лучше уж ему не знать, как Йон обошелся с его любимой собакой. Пусть думает, что несчастного Кербера убило то же самое, что заставило Йона потерять сознание. Эрик между тем выглядел совершенно нормально, и на мгновение Йон испугался, что напрасно прикончил пса. Вне зависимости от того, правильно ли он поступил или нет, ему был отвратителен собственный поступок.
