опустилась в кресло напротив моего рабочего стола, у нее был вид человека, раздираемого сомнениями.
Мой офис Мельба называет Бермудским прямоугольником. Она уверяет, что довести комнату до такого состояния, когда каждый дюйм поверхности усеян папками, ручками, документами и вырезками из газет, способны только неизвестные науке природные силы. Мельба преувеличивает. Честное слово.
Но, судя по выражению лица мисс Десять Баллов, рассчитывать на ее поддержку в нашем с Мельбой споре мне не приходилось. Чем дольше она рассматривала кабинет, тем шире распахивались громадные голубые глаза. Прежде чем поднять на меня взгляд, она глубоко вздохнула.
– Боюсь, я вас представляла немножко иначе, мистер Блевинс…
У меня засосало под ложечкой. Такой голос невольно наводит на воспоминания о праздничном торте с шоколадной глазурью.
Я ответил самой обаятельной улыбкой из своего арсенала.
– Ничего страшного. Буду рад вам помочь. Номер не прошел. Похоже, мой шарм на нее не действовал. Мисс Десять Баллов залилась прелестным румянцем и застенчиво опустила глаза.
– Видите ли… дело ужасно сложное… Мне кажется, его смог бы решить только настоящий… – она не сразу подыскала нужное слово, – э-э… настоящий профессионал.
Вот это уже слишком. Она задела меня за живое. Я расправил плечи, вытянулся, пытаясь прибавить себе росту, – насколько это возможно в сидячем положении – и принялся перечислять свои успехи в области сыска. На моем счету – скромно, но с достоинством заявил я – немало раскрытых за последние пять лет дел: убийство Стоумов, скандал с шантажом Хейзелипа, мошенничество Виттитоу. А уж банальных краж и не счесть.
Дело Коллинза я приберег напоследок в надежде, что потенциальная клиентка читала о нем или даже слышала в «Новостях». Имя Коллинзов долго не сходило с первых полос газет и с голубых экранов – собственно, оно занимало умы журналистов все время, пока искали малютку, за которую похитители запросили пять миллионов. К тому же это дело стало в некотором роде моим боевым крещением, а заодно и пропуском в самостоятельный бизнес.
Тогда я еще работал в полиции Луисвиля. На мой взгляд, благодарность папаши Коллинза за то, что я сохранил в неприкосновенности его банковский счет, несколько превосходила его благодарность за возвращение прелестной крошки в отцовские объятия. Разумеется, я оставил эту мысль при себе. Зато в красках описал мисс Десять Баллов саму прелестную малютку Коллинз. Золотые кудряшки, ямочки на щечках, синие глаза в пол-лица. Очаровательное создание. И безнадежно испорченное. Поверите ли, по пути домой она потребовала, чтобы я заскочил с ней в магазин игрушек!
Об этом обстоятельстве я тоже умолчал. К тому моменту, когда я решил перевести дух, взгляд мисс Десять Баллов заметно потеплел. Заметно, но недостаточно. Кажется, ее все еще терзали сомнения.
Я убедился в этом, едва она раскрыла рот.
– Н-ну, не знаю…
Подсказки лучше и не придумаешь. Я моментально понял, в чем загвоздка. С каждым клиентом повторяется одно и то же. Он приходит в детективное агентство, рассчитывая увидеть эдакого супермена, а натыкается на самого что ни на есть заурядного малого среднего роста и телосложения, да еще рыжего и курносого.
Откровенно говоря, встречались и такие, кто намекал на мое поразительное сходство с клоуном. Разумеется, я не теряю надежды, что все дело в присущей человечеству жестокости. Знаете, есть определенный сорт людей – не успокоятся, пока не скажут другому гадость.
Нет, нас с Арлекином действительно кое-что роднит. Веснушки. Почему это веснушчатых людей никто не воспринимает всерьез, а? Чем, скажите на милость, плохи веснушки? Разве кто-нибудь доказал, что с каждой лишней парой веснушек умственный потенциал снижается на пару делений? То-то же. Нет такой закономерности. В противном случае мой собственный потенциал был бы уже в минусе.
Словом, я перегнулся через стол, устремив на мисс Недоверчивость серьезный взгляд, – между прочим, он мне здорово удается – и завершил свою рекламную кампанию проникновенной речью. Эту речь мне приходилось повторять бессчетное количество раз, так что теперь она у меня от зубов отскакивает. Итак, сначала я поведал о восьми годах службы в полиции Луисвиля, о сотнях преступлений, над которыми мне пришлось работать. Затем остановился подробнее на тех делах – их было гораздо меньше, но клиентам об этом знать не обязательно, – которые мы успешно раскрыли. В общем, к концу речи любой бы поверил, что без меня преступность в стране неизбежно скатилась бы в беспредел.
Да, я выложил о своей службе в полиции почти все. Кроме того, что устал от всего этого до чертиков. Меня уже тошнило от лицезрения изнанки человеческой природы. Уж поверьте, работая в отделе бытовых преступлений, можно запросто превратиться в человеконенавистника.
О последней беседе с папашей Коллинзом я тоже умолчал. За избавление своей малышки он вручил мне кругленькую сумму.
Полагаю, в семействе Коллинзов на ежедневные карманные расходы уходит больше, но для меня сумма оказалась весьма значительной. Я даже смог наконец купить дом. И сделать еще кое-что, о чем мечтал очень-очень давно.
Вы, конечно, сталкивались со счастливчиками, у которых неожиданно завелись деньжата и которые при этом гордо заявляют, что, несмотря ни на что, свою работу не бросят? Знаете таких? Так вот, не верьте ни единому слову. Все это вранье.
Вручив чек, папаша Коллинз еще тряс мне на прощание руку, а я уже сочинял торжественную речь для прощального банкета с коллегами. И, покончив с формальностями, тут же укатил в Пиджин-Форк. На родину. Слышали поговорку – где родился, там и пригодился? Вот именно. Лучше не скажешь.
Я точно знал, чем хочу заниматься в Пиджин-Форке. Будучи в самом расцвете сил – а именно тридцати трех лет от роду, – я вполне созрел для собственного бизнеса. Сколько лет мечта о детективном агентстве маячила передо мной, словно мираж оазиса в пустыне. Так что, добравшись до этого оазиса, я, не медля ни минуты, открыл собственную контору и стал ждать, когда хлынет поток клиентов.
Ждать пришлось долго.
К моменту появления мисс Десять Баллов ожидание длилось уже больше четырех месяцев, а самым крупным делом за все это время оказалась кража дюжины хозяйственных мешков из лавки скобяных товаров Тоуми. Если и у мисс Десять Баллов стащили всего лишь парочку полиэтиленовых пакетов, я не стал бы артачиться. На нее по крайней мере хоть смотреть приятно. Не то что на Тоуми.
Самореклама определенно сработала. Я, было, умолк, чтобы перевести дух, но продолжить не пришлось.
– Кажется, вы мне подходите, мистер Блевинс. Вот теперь моя улыбка засияла на полную мощь.
– У нас случилось ужасное несчастье. С бабушкой, – проговорила мисс Десять Баллов. Помолчала с минуту и быстро добавила: – А еще с ее котом. И попугаем.
Я вытаращил глаза. Это что же получается? Я тут полчаса соловьем перед ней разливаюсь – и ради чего? Сдается мне, кража мешков в сравнении с этим дельцем – преступление века.
Ну что такого ужасного может приключиться со старушкой и парочкой ее питомцев? Диапазон самых ужасных происшествий удручающе ограничен. Я уж не говорю о том, насколько это захватывающе интересно.
– И что же с ними произошло? – вежливо поинтересовался я.
Глаза мисс Десять Баллов округлились.
