мастерком городского инспектора. Старик возводил в нижней части своего покатого дворика двухфутовую каменную стеночку, чтобы ливни во время летних гроз не смывали землю. А инспектор явился к нему с ордером и потребовал снести стену, так как на ее постройку не получено разрешение.
Четыре года назад никому в Эйс Хай и в голову бы не пришло, что для обустройства своего дома или магазинчика требуется разрешение. Зарплаты были низкими. Стоимость жизни тоже невысокой. Соседи дружелюбны. В редких уличных потасовках участвовали люди, живущие по соседству, да и начинались эти драки по пьяной лавочке. Два года назад случилось всего два инцидента, связанных с бандами. Зато за последние полгода произошло столько случаев поножовщины, стрельбы, ограблений и нападений на людей и их собственность, что их число уже никто не мог подсчитать.
И это было страшно.
Когда Джек пятнадцать лет назад поселился в Эйс Хай, городок казался идеальным убежищем от свихнувшейся цивилизации. Пока цивилизация продолжала сходить с ума, Джек сумел более или менее устроиться здесь и зарабатывать на жизнь своим любимым делом, а городок показался ему еще краше. Джек ненавидел случившееся за последние несколько лет ускорение жизни. Он не мог спокойно относиться к тому, что скачок цен погубил бизнес его друзей и соседей. В то же время в городе появились некоторые весьма интересные культурные «точки», а вместе с ними и интересные люди, не говоря уже о хороших ресторанах. И хотя подобные Джеку беглецы от цивилизации вместе со старожилами поругивали «калифорникаторов», Джек стал одним из тех, кто нашел среди новичков друзей, а их приезд увеличил его профессиональные возможности. Шейла, которая и в самом деле переехала сюда из Калифорнии, стала для Джека лучшим шансом на пути к успеху. Но теперь!..
Джек ощущал ярость. И страх. Но Шейла была права! В чем проблема этих панков? Они трусы!
Гэри Камминс был старше Джека или Шейлы и соответственно выглядел. Джек немного знал историю Гэри. По рекомендации новоиспеченного сенатора, а ныне кандидата в президенты, Гэри поступил в Уэст- Пойнт. Во Вьетнам он попал армейским капитаном. Вернулся, утратив иллюзии и переполнившись разочарованием. «У нас вояки уважают тот принцип, что свобода Америки основывается на подчинении армии гражданскому правительству, — сказал как-то Гэри Джеку. — Я и сейчас считаю это нормой, но когда после Вьетнама политики погрязли в коррупции… я не смог больше служить».
Подробностей Гэри не рассказывал, но Джек знал, что после Вьетнама тот быстро ушел в отставку. Принимал ЛСД. Выращивал марихуану. В семидесятые несколько лет прожил в глуши, месяцами не видя людей. Много играл на гитаре. Сейчас Гэри чуть больше пятидесяти, но на вид он гораздо старше. В его волосах не только больше седины, чем, наверное, будет в таком возрасте у Джека, но и выглядят они неухоженными и нездоровыми. У Гэри не хватает нескольких зубов. Джек припомнил, как его бабушка, вспоминая свою молодость, рассказывала о беззубых стариках. Когда Джек был мальчишкой, он никогда не видел людей, у которых не хватало зубов. Если человек терял зуб, он шел к дантисту. Старые времена миновали.
В те вечера, когда Гэри выступал в «Римроке», его там хорошо кормили. Для выступлений он надевал приличную чистую одежду. Честно говоря, Джек не представлял, на что Гэри живет. Если чаевые в «Римроке» были его единственным постоянным доходом, то жил он очень скромно.
«Как могли подростки напасть на такого, как Гэри?», — подумал Джек. Если у них и были причины ненавидеть мир, а Джек верил, что таких причин имелось более чем достаточно, то виноват в этом был явно не Гэри Камминс. Да и ограбление не было правдоподобным мотивом. Гэри шел на работу, чтобы получить там свои жалкие крохи. Напавшие на него подростки наверняка знали, кто он такой. Гэри ходил пешком, а гитара, которую сломали, наверняка была его единственной ценностью.
— Какой позор! — сказала Шейла, когда Фрэнсис отошла к другому столику.
— Такое может испортить весь ужин, — проговорил Джек и покраснел — он подумал о себе, хотя Гэри потерял намного больше, чем хороший ужин.
Джек оценил интенсивность своей эмоциональной реакции. Потом подумал о Ксеноне, о своем опыте пребывания в облике Ксенона, о присущей этому персонажу агрессивности. Во многом благодаря этой агрессивности созданный электроникой персонаж казался реальным — настолько реальным, что Джек ощущал его своим «я» в виртуальном мире. И все же невежественный в отношении моральных последствий этой агрессивности Ксенон был способен к нравственному развитию. Но было ли это лишь особенностью виртуального мира? Или чертой, скорее присущей моральному облику Джека, нежели сконструированному характеру Ксенона, не говоря уже о другой реальной личности? Возможно. А может, и нет. Джек верил, что причина, способная побудить Ксенона совершить прыжок от слепой злобы к стыду за свои поступки, кроется в том, как он проявит эту агрессию.
Разумеется, тут имелось и нечто вроде кровной связи. Ксенон был Джеком в виртуальном мире. Джек влиял на его мышление, а также поглощал опыт своего пребывания в личности Ксенона — например, убежденность в том, что надо поддерживать физическую форму. Чем более реальным делался виртуальный мир, тем более реальными становились отражаемые в обоих направлениях чувства.
Но ведь и подростки, превратившие недавно сонные улицы Эйс Хай в коридоры страха, тоже люди и тоже подвержены людским эмоциям. Джек считал, что кричать об их агрессивности бессмысленно. Во многом именно эта злая энергия, которая еще недавно казалась столь далекой от здешних мест, и вдохновила Джека создать личности воинов в его игровых мирах.
— Должен быть какой-то способ, — взволнованно произнес Джек.
— Для чего? — спросила Шейла.
Глядя на Джека, человек со стороны вряд ли понял бы, что с ним происходит, но Шейла и прежде видела Джека, охваченного порывом вдохновения. Она переехала в Эйс Хай всего три года назад во время большого наплыва яппи. Шейла и ее муж Сэм решили, что городок в Нью-Мексико напоминает тот, откуда сорок лет назад уехали родители Сэма, и что он окажется более безопасным местом для их маленькой дочки, чем Южная Калифорния. Тогда они еще разделяли предрассудки горожан по отношению к жителям глубинки, но во многом благодаря Джеку сумели от них избавиться. И из-за этого же (но не только) Шейла сделала Джека своим клиентом. Обе стороны оказались довольны результатом.
— Честь воина, — сказал Джек. — Они во что-то играют? Какую музыку они слушают? Можно организовать из них рок-группу. Назвать ее «Электрические луддиты», пробиться с ней на MTV… Но готов поспорить: они играют в игры, во всяком случае, некоторые из них. Они не станут думать иначе, поскольку они такие, какие есть. Но я уверен, что они перестанут совершать поступки, которые настоящие мужчины расценивают как трусость. И должен быть способ показать им, что такое честь воина! Ради Гэри.
Джек даже не заметил, что Шейла не стала прерывать поток его размышлений. Она отщипывала кусочки лепешки, макала их в салсу и потягивала вино, пока Джек что-то записывал на бумажных салфетках с эмблемой «Римрока».
Джек знал, что сценарий его игры имеет исторические корни. В древности велись настоящие дебаты о моральном использовании лучников на войне. Многие считали трусостью и бесчестьем убивать врага с безопасного расстояния, когда ты можешь не смотреть ему в лицо. Правда, в древности все кончилось тем, что лишенные подобной щепетильности победили тех, кто считал использование лучников аморальным. И все же Джек верил, что и история может дать уроки морали. Рыцарство. Круглый Стол. Кодекс самурая. Мнение о том, что достойное поведение приносит воину больше чести, чем убийство врага.
Джек стал размышлять, какие психологические предпосылки приводят к заложенным в контекст игры эмоциям. Подростки из уличной банды избивают таких, как Гэри, потому что отчуждены от общества, им хочется быть не такими, как все. Но еще и потому, что они попросту не знают, что делать с достоинствами, которые у них тоже есть.
Он подумал, что мужество — это достоинство, которое способен уважать любой, кто ощущает в себе энергию воина. И это можно сделать стартовым толчком. Теперь надо увязать понятие «честь воина» с миром, где живут играющие в его игру подростки, а заодно и с фантастическим миром древности, на котором построен сценарий игры.
Что совпадает, а что отличается в древнем и современном контекстах? Джек прочертил на салфетке вертикальную линию. Совпадают агрессия сама по себе, упоение силой, успехи от ее применения… и мужество как достоинство. Не видеть во враге такого же человека, как и ты… Что ж, наверное, тоже совпадает. Но причины этого разные. Современная враждебность отличается от племенной замкнутости, хотя конечный результат очень похож.
