Проза
Виктор Мясников
Дело о невидимке
Я ничего не трогала. Увидела этот разгром и позвонила с мобильного. Буквально шаг сделала из прихожей и сразу вернулась, чтобы следы не затоптать.
Дама держалась уверенно и спокойно, словно не ее квартиру обворовали. Все бы потерпевшие так себя вели. А то начинают слезы лить, под ногами мешаться и причитать — работать невозможно.
Эксперт сделал снимки, можно приниматься за протокол. Это работа следователя. Опер Ямщиков мог бы и не помогать, он не из отдела по борьбе с квартирными кражами. Но у ребят-«квартирщиков» воскресным вечером и так проблем по горло. Хозяева с дач возвращаются и обнаруживают…
«В период с 18 часов пятницы по 19 часов 30 минут воскресенья произведена кража имущества из квартиры по адресу…»
Следователь молод, деловит и старателен. Он недавно закончил юридический и сейчас набирается опыта. Вот наберется через пару лет, и если не будет шансов получить квартиру, уволится и подастся на более денежную работу — в адвокаты или какие-нибудь коммерческие арбитражные крючкотворы. Другой на его место придет — старательный и неопытный. Будет писать, высунув кончик языка, и проговаривать вслух:
— Посреди комнаты лежит шапка соболья зимняя женская…
Нетипичная кража. Этим и интересна Ямщикову. Шапка совершенно новая, шелковая подкладка без потертостей и сальных пятен. А вор ее бросил. Средний ящичек трюмо, всеми женщинами используемый для хранения бижутерии, вытащен и опрокинут на пол. По паркету рассыпалась всякая мелочевка: патрончики губной помады, мятые квитанции и магазинные чеки, псевдопалехские шкатулочки, заколки, колечки, сережки, нитки цветных бус.
— Серебро, кажется, все на месте, — неуверенно удивляется хозяйка. Ей уже неловко, что вызвала милицию.
— А золото? — подает реплику Ямщиков.
— А золото в серванте.
Ключик торчит из дверцы. Дама отпирает и достает шкатулку. Удивление ее все нарастает. Она высыпает содержимое шкатулки на стол. Горка преизрядная. Одних колец штук пятнадцать. Все безвкусные, с крупными рубинами, сапфирами и янтарями. Наверное, она чрезвычайно гордится этими синтезированными каменюками и плавленым янтарем. А еще тут серьги, пар десять, не меньше, и штампованные кулончики со знаками зодиака.
— Ой, бриллиантов нет! Перстень и серьги.
Наконец-то обнаружила пропажу. Такое впечатление, что даже обрадовалась.
— А вам не кажется странным, что вор не взял остальное?
— Кажется… — снова растерялась. — Ой, да ведь они на трюмо лежали, отдельно. Я их после работы сняла и сцепила все вместе, чтобы не растерять. Вот тут они лежали. А теперь нет. Царапины только на этом месте. Раньше царапин не было. А царапины — это ущерб?
— Ущерб, — успокаивает даму Ямщиков. — Их же теперь заполировать надо, правильно? Политура, тряпочка и работы рублей на четырнадцать… Бриллианты сколько вам стоили?
— Долларов триста, — прикидывает дама, закатив глаза. — Нет, триста шестьдесят. Точно, триста шестьдесят. Импортные, из комиссионки…
Ямщикову хочется плюнуть и уйти. Он живо представляет себе эти бесценные бриллианты: мелкая алмазная крошка — отходы гранильного производства, вколоченные в низкопробное золото с невнятными клеймами. Ему совершенно очевидно, что больше ничего не украдено. Более того, он начинает подозревать, что импортные бриллианты валяются где-то здесь, на полу, среди мелкого женского хлама.
Подойдя к двустворчатому платяному шкафу, он пробует рукой распахнутые скрипучие дверцы. Они слегка перекошены — расшатались и наполовину вылезли крепежные винты петель. Дверцы не сходятся и распахиваются сами по себе. На верхней полке лежат шапки. Отсюда выпала их соболья соседка и откатилась на середину комнаты.
— У соседей над вами свадьба не случилась в эти выходные? — поинтересовался Ямщиков у хозяйки. — Или, может, юбилей?
— Там пенсионеры живут. — Даму удивил вопрос. — А что такое?
— Да был такой случай — гуляли граждане свадьбу, плясали, а у соседей сервант грохнулся, набитый хрусталем. Хорошая гулянка по разрушительности равна землетрясению в четыре балла… Странно все-таки: три замка в двери в полном порядке. Форточка в комнате открыта, но за окном решетка.
Решетка держится прочно. Между прутьями расстояние в ладонь. На подоконнике несколько крупинок песка и земли. Наверное, с улицы ветром нанесло. Делать тут Ямщикову больше нечего. Эксперт тоже сворачивает чемоданчик. Искать отпечатки пальцев негде. Преступник, если он тут действительно был, оставил только несколько царапин на подзеркальном столике и больше ни к чему не прикасался.
Ямщиков вышел на улицу. У подъезда местные тетки обсуждали событие. На опера и внимания не обратили, не связали его с прибывшей опергруппой. Да и вид у него не милицейский — поношенный пиджачок, потрепанные брюки, рубаха в линялую клетку и ботинки без глянца. Типичный обитатель спального района, работяга с невеликими доходами.
Ямщиков закурил, подошел по-свойски поближе, прислушался.
— Да не третью, я говорю, четвертую уже квартиру обчистили в этом месяце, — горячилась плотная дама в пестром халате и зимних ботах на босу ногу.
— Тоже мне, обчистили! — ехидным голоском пропищала старушка в теплой кофте поверх длинного платья и домашних тапочках. — Так, покрали немножко.
— Ничего себе, немножко! — возмутилась третья, в желтом сарафане и черной футболке.
Завязалась дискуссия, из которой капитан узнал, что у Пономаревых из первого подъезда вор умыкнул золотое кольцо и сожрал жареную камбалу прямо со сковородки, пока хозяйка на минутку отлучилась. Во втором подъезде в двадцать первой квартире муж принес получку, оставил на столе, а сам снова в рейс отправился. А когда жена пришла вечером с работы, пачки денег, перехваченной резинкой, на месте не оказалось. И еще в двух квартирах, тоже на первых этажах соседнего дома, пропали золотые цепочки, сережки, колечки и тому подобное.
Через минуту Ямщиков уже знал обо всех случаях краж в квартале — всюду на первом этаже. Но поскольку ущерб обычно ограничивался одним-двумя мелкими предметами, в милицию никто не заявлял. Да и толку никакого от милиции, верно?
— Верно, — подтвердил Ямщиков. — Тут свидетели нужны. А никто не хочет ничего рассказывать. Ведь затаскают в милицию.
— Затаскают, затаскают, — дружно подтвердили местные жительницы. — Кому это надо?
— Никому не надо, — с готовностью согласился Ямщиков. — Вот, допустим, бродит по газону подросток и в окошки заглядывает. Ясно ведь зачем?
— Ясно, ясно, — закивали дамы, — бродят тут такие…
— Вот один недавно, рыжий. Видели рыжего?
Неназойливо Ямщиков выяснил, что и рыжие, и белобрысые, и всякие прочие шляются постоянно. Некоторые даже с собаками и весь двор загадили. Бывает, что и чужие забредают, а так-то все местные, дворовые да окрестные.
Слово за слово, и еще через пять минут Ямщиков теток завербовал. Не впрямую, конечно, со всякими там расписками и агентурными псевдонимами, а просто раздал бумажные визитки с номером телефона. Мол,
