гостиничных «люксах» конца девяностых годов двадцатого столетия. Единственным отличием было обилие видеоэкранов, которые находились буквально повсюду: на потолке над кроватью, в столешнице обеденного стола, на стене напротив унитаза и даже за зеркалом в ванной. Самый большой из них с диагональю не меньше шести футов занимал целиком одну из стен гостиной.
— Домашняя компьютерная система обеспечивает доступ ко всем главным информационным службам, — с гордостью объяснила Пэтти, явно надеясь поразить гостью.
— А кто обычно здесь живет? — спросила Сейдж, которая сразу почувствовала, что роскошные апартаменты напрочь лишены какой-либо индивидуальности.
— Вообще-то, этот дом принадлежит Д.Б., но он использует только две-три комнаты. Все остальное предназначено для деловых партнеров.
— Как насчет топота маленьких резвых ножек? — осведомилась Сейдж.
— Вы имеете в виду детей?… Господи, конечно же, у Д.Б. нет никаких детей! Да и откуда им взяться?!.. — Судя по интонации, эта идея показалась Пэтти, как минимум, странной.
Сейдж уселась на кровать, скрестив ноги.
— Похоже, торговля информацией — довольно прибыльное дельце!
— Да. Особенно для Д.Б., — ответила Пэтти, садясь рядом с ней. — Он улавливает дух времени или что-то в этом роде и сообщает о нем остальным. Д.Б. был первым, кто использовал меметику в информационном бизнесе. Кстати, в ваше время было известно, что такое «мем»?
— Была, кажется, такая теория… — припомнила Сейдж. — Мемами назывались комплексные блоки информации — идеи, настроения, причуды, слухи, моды, — которые, подобно генам, обладали способностью к самовоспроизведению при передаче от одного человека к другому. Считалось, что люди подхватывают мемы, как вирусы, и передают окружающим. На основании этого высказывалось предположение, что коль скоро информация способна распространяться подобно эпидемии, следовательно, должны существовать особые законы этого распространения — своего рода информационная эпидемиология. Впрочем, эти законы никто так и не сформулировал.
— Это удалось сделать Д.Б. Он вывел основные алгоритмы распространения мемов в информационных сетях и нашел способ их использования. Грубо говоря, это что-то вроде предсказания погоды в области культуры. Имея возможность прогнозировать, какая информация будет пользоваться спросом в ближайшее время, он смог обеспечить себе рынок задолго до того, как остальные успевали сообразить, что к чему. Первый раз Д.Б. «попал в десятку», когда рассчитал, что скандал, связанный с пищевыми отравлениями в Бельгии, получит нестандартное развитие. Заняв пятьдесят миллионов долларов, он скупил все права на результаты биологических исследований и тестов, который проводил в этой связи тамошний университет. Довольно скоро общественность потребовала отчета, насколько безопасна технология производства продуктов, вызвавших массовые отравления людей, но компании-производители не знали результатов исследований — ведь ими владел Д.Б. В конце концов им пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы получить доступ к этой информации.
— Но это же самый обыкновенный шантаж! — возмутилась Сейдж.
— Ну и что с того? — Пэтти пожала плечами. — Времена меняются. Когда-то ростовщичество тоже считалось незаконным, а сейчас это называется процентами на капитал. Так или иначе, вскоре «Метамем» превратился в крупного поставщика информации. Перспективное отслеживание существующих глобальных тенденций до сих пор является для нашей корпорации основным полем деятельности, но Д.Б. пошел дальше. В настоящее время его гораздо больше интересует мемоинжениринг — преднамеренное создание и распространение мемов.
— То есть «Метамем» сам запускает слухи и диктует моду, чтобы обеспечить спрос на тот или иной товар?
— Все не так просто, как кажется, — покачала головой Пэтти. — Если бы кто-нибудь знал точную формулу создания успешных мемов, он бы давно стал миллиардером!
Потом, подробно объяснив Сейдж, как найти офис Д.Б., когда она будет готова, Пэтти ушла. Оставшись одна, Сейдж отправилась в ванную комнату, чтобы принять душ, однако в кабинке не оказалось никаких кранов — только несколько трубок из толстого стекла, направленных раструбами внутрь. Следуя путаным инструкциям на дверце, Сейдж встала в кабинку, подняла руки и закрыла глаза. Вспыхнул яркий свет, кожу обдало порывом горячего воздуха… и Сейдж вышла из душа стерильно чистой, а главное — абсолютно сухой. Это было приятное открытие. Все время и усилия, которые уходили у нее на личную гигиену, она могла теперь потратить с гораздо большей пользой. Кроме того, Сейдж наконец стало ясно, как удавалось Пэтти поддерживать столь замысловатую прическу — с такими кабинками укладка могла оставаться в порядке буквально месяцами.
Чувствуя себя заметно освеженной, Сейдж заглянула в стенной шкаф. Он был битком набит самыми разнообразными платьями и костюмами ее размера, но Сейдж не была уверена, что сумеет правильно их надеть и застегнуть, и снова облачилась в комбинезон. Лежа на спине на кровати, она решила включить монитор на потолке, но не обнаружила никаких кнопок или рукояток. Вместо пульта дистанционного управления на столике в изголовье кровати лежала только лазерная указка. Экспериментируя с ней, Сейдж случайно направила луч на потолок, и экран тотчас включился. На нем возникло меню, и она скоро обнаружила, что с помощью той же указки может переключать режимы.
Отыскав канал службы новостей, Сейдж убедилась, что стала сенсацией дня, затмив даже скорые выборы. Перескакивая с сайта на сайт, она видела одни и те же фотографии и видеоклипы, которые сама же разрешила к продаже; вся разница заключалась только в комментариях к ним. К ее большому удивлению, ни один из авторов не отозвался о «Метамеме» и его главе мистере Беддоузе хоть сколько- нибудь лестно.
О Д.Б. писали, как о «скрытном инфомагнате», «бессовестном монополисте» и даже как о «злом гении информационного рынка». Обратившись к обзорной статье, Сейдж выяснила, что судебное разбирательство по вопросу о собственности на ее копирайт серьезно повредило репутации «Метамема». Когда же выяснилось, что гигантская корпорация, скорее всего, проиграет дело, «Метамем» внезапно изменил свою позицию и, не сообщив о своих намерениях, «материализовал» гостью из прошлого на основе записанного на диск кода. На данный момент службы новостей особенно интересовало, зачем Сейдж Оквесасн увезли в «Замок Метамем» и какой еще дьявольский трюк замыслил «злой гений». Какой-то сенатор даже произнес по этому поводу угрожающую речь.
К самой Сейдж средства массовой информации отнеслись куда более благосклонно. Она была действительно популярна, если не сказать — знаменита. Разные каналы на все лады смаковали искусно отредактированные снимки, запечатлевшие ее в момент появления перед репортерами. На фото ее удивленно отвисшая челюсть чудесным образом превратилась в чарующую улыбку, и Сейдж испытала странное чувство раздвоенности, осознав, что в ноосфере появилась вторая Сейдж Оквесасн — передающийся от человека к человеку и с каждым разом становящийся все более реальным и выпуклым образ загадочной, неукрощенной, эффектной женщины. Этот образ не был создан никем и одновременно — всеми, но никто, кроме нее, не был в состоянии ни изменить его, ни быть его живым воплощением.
Выключив экран, Сейдж некоторое время лежала, погрузившись в размышления. Судя по всему, двадцать первое столетие мало чем отличалось от первобытного леса, но она отнюдь не собиралась служить дичью для здешних хищников. У нее самой имелись неплохие охотничьи инстинкты, которые она развила и отточила в джунглях Кембриджа и Массачусетского технологического университета. Сейдж чувствовала, что в этом незнакомом мире она вполне может сойти за свою.
Под сводами огромного дома Д.Б. царила почти могильная тишина, и Сейдж вдруг испытала сильное желание устроить шумную истерику, но отложила это на потом. Сейчас ей нужно было собрать как можно больше информации. Следуя полученным от Пэтти указаниям, она вернулась в вестибюль с соснами и отыскала нужный коридор. Пройдя по нему до конца, она приложила большой палец к замку бронированной двери и, сопровождаемая внимательным взглядом камеры наблюдения, бесшумно повернувшейся на консоли, пересекла приемную.
Д.Б. был в офисе один, если не считать виртуального присутствия нескольких взмыленных служащих на двойной панели мониторов. Расхаживая перед ними в одних носках, Д.Б. разговаривал с кем-то по переговорному устройству, оживленно размахивая в воздухе зажатым в руке тапочком. Второй тапочек Сейдж заметила на шкафу, куда Д.Б., вероятно, зашвырнул его в приступе раздражения. На столе рядом с
