пол.
Первым делом я подобрал меч (тот вонзился в паркет) и, завернув в носовой платок, сунул в карман. Потом посмотрел на поверженного врага: человечек сидел на полу и ошалело крутил головой. Видимых повреждений у него не было… разве что слегка помяты крылья.
— Получил? — спросил я.
Человечек не ответил… по щекам его потекли слезы. Кряхтя от унижения, он встал и — сначала медленно, а потом быстрее — заработал крыльями. Когда те слились в полупрозрачную пелену, он снялся с пола. Я проводил его взглядом: летел он как-то боком и странно тряс головой под съехавшим набекрень шлемом.
Перед тем как вылететь в форточку, он повернулся и погрозил кулаком.
— Пр-роклинаю! — донесся до меня писклявый голосок.
Когда я вышел от доктора, о возвращении на конференцию не могло быть и речи… хватит того, что меня, залитого кровью, при всем честном народе увезла «скорая помощь». Лицо мое ныло, будто под кожу загнали две ржавые иголки, голова кружилась — то ли от боли, то ли от потери крови. Уж не знаю, поверил ли врач моему рассказу о хулигане с бритвой… так или иначе, он наложил с десяток швов, посоветовав немедленно показаться пластическому хирургу — если я не хочу, конечно, чтобы на лице остались шрамы. За услуги он слупил некруглую сумму в 94 евро и попросил медсестру вызвать для меня такси.
Когда я вошел в номер, Мари лежала на постели лицом к стене. Пошатываясь от слабости и головокружения, я рухнул рядом.
— Посмотри, что наделал твой кавалер! — сказал я сердито.
Вздрогнув, фея села.
— Ой! — ужаснулась она.
Несколько секунд она изучала мои повреждения. Потом вскочила на ноги.
— Ну и коновалы эти ваши доктора! — сварливо сказала она. — Ложись!
Спорить сил у меня не было — не снимая ботинок, я вытянулся на постели.
Мари подошла вплотную и склонилась надо мной — груди ее повисли в сантиметре от моего глаза (должен признать, что зрелище сие оказалось весьма приятным… соски феи походили на крошечные вишенки). Я почувствовал, как она ощупывает мое лицо.
— Не шевелись.
Она ловко отодрала пластырь. Боли я не почувствовал… и все же: что она делает?
— Не волнуйся, — проворковала фея. — Все будет в порядке.
Маленький теплый язычок прикоснулся к ране… ощущение было на редкость странное — но опять- таки не лишено приятности. Потом я почувствовал, как Мари перекусывает швы.
— Можешь посмотреть в зеркало.
Я поднялся и подошел к висевшему на стене зеркалу: разрез выше брови исчез — кожа на этом месте ничем не отличалась от кожи в других местах лба.
— Как это у тебя получилось?!
— Иди сюда — я обработаю рану на скуле, — ласково сказала Мари.
Пока она возилась со вторым порезом, я рассказал о случившемся — фея молча выслушала, но от комментариев воздержалась.
Наконец вторая рана затянулась. Мари перепрыгнула на журнальный столик и села напротив меня.
— Нам нужно уезжать, — сказала она.
— Нам? — переспросил я саркастически. — И куда же мы поедем?
— Куда хочешь, — фея пожала плечами. — Мне все равно, лишь бы с тобой.
Я помолчал, собираясь с мыслями.
— Пойми меня правильно, Мари, — сказал я мягко, — но я, вообще-то, женат… причем второй раз, — на лице феи появилось страдальческое выражение. — И у меня двое детей: десятилетняя дочка от первого брака и десятимесячная — от второго.
Слезы текли по щекам Мари ручьями… Господи, как это создание может выделять столько жидкости?
— Посуди сама: какое у нас будущее? — воскликнул я с досадой. — Ведь я больше тебя в девять раз!
Фея вытерла глаза и жалобно сложила ладошки у груди.
— Ты мог бы носить меня за пазухой и заботиться обо мне, — она заискивающе заглянула мне в глаза. — А я бы лечила тебя и защищала от чар.
— Не надо защищать меня от чар! — вскричал я с такой экспрессией, что Мари испуганно пригнулась. — Ты бы лучше не натравливала на меня летающих террористов… Кстати: я, помнится, спрашивал, есть ли у тебя крылья…
— Есть.
Фея перебросила волосы на грудь и повернулась: на спине у нее имелась пара прозрачных, будто слюдяных, крылышек. Я осторожно провел пальцем по одному из них: оно было гладким и вздрагивало под прикосновением.
— Щекотно… — хихикнула Мари.
— Почему ты не ответила, когда я спросил тебя о крыльях в первый раз?… — я пытливо посмотрел ей в глаза. — Хотела, чтобы я таскал тебя на руках?
Фея стыдливо потупилась.
— Ладно, проехали… — я устало откинулся на подушку. — А на каком острове ты живешь, не вспомнила?
— На Корсике, — не поднимая глаз, ответила Мари.
— Ты сама туда долетишь или тебя отвезти на самолете?
Мари испуганно всплеснула руками:
— Не отправляй меня на Корсику, пожалуйста!
— Почему?
— Марк… ну, тот фей, с которым я была до тебя — он меня убьет… Ей-богу, убьет — ты его видел!
— Не убьет, — усмехнулся я. — Нечем ему тебя убить, — я достал из кармана завернутый в платок меч, развернул и показал Мари: — Смотри.
Глаза феи расширились от ужаса.
— Что ты наделал?! — вскричала она страшным голосом. — Ведь мечи принадлежат не отдельным феям, а всему роду. Теперь на нас ополчатся они ВСЕ!!!
Мари взмыла вверх (прямо из положения сидя, не вставая) и метнулась к моему лицу, затормозив в миллиметре от переносицы.
— Собирай вещи, скорее! — заверещала она так, что у меня заложило уши. — Мы срочно едем в аэропорт!
Я человек высоких моральных устоев и от своей жены секретов не имею. То есть не имею секретов от второй жены, а от первой, если честно, имел… хотя и развелись мы не из-за этого. Если уж на то пошло, мой первый брак пал жертвой весьма распространенного среди русских эмигрантов явления: Ира, моя супруга, ушла к местному жителю, в данном случае — англичанину. Я, собственно, ее не виню: согласно биологической стратегии своего пола, самка ищет самца, способного обеспечить наилучшие условия ее детенышам — а я этому условию не удовлетворял: сидел на временной должности с нищенской зарплатой, да еще и пропадал в университете с утра до вечера. А с вечера до утра мы с ней ругались… надо ли удивляться, что она спуталась со своим риэлтором? И, кстати, похоже, что просчиталась, ибо — стоило ей уйти, как дела мои пошли в гору.
Однако нет худа без добра: если б Ирка со мной не развелась, я бы, наверное, по сию пору с ней воевал. А так — наслаждаюсь счастьем во втором браке… нет, все-таки англичанки удивительные женщины! Сдержанны, независимы, практичны, правдивы. И никаких тебе истерик: за прожитые со Сьюзен
