Тогда мне выдавали на карманные расходы четвертак в неделю.
Накопив пятьдесят центов, я приходил туда, чтобы купить фокус, Л А В К А Ч У Д Е С А Л А С Т Е Р А Б А Ф Ф Л А но поскольку поездка на метро стоила четвертак в один конец, я мог приезжать сюда не больше раза в месяц. И все удивлялся, почему другие ребятишки не обнаружили эту почти бесплатную волшебную лавку.
И тут в один прекрасный день встретил Мори.
Оказалось, что он ходит в лавку больше года, так же, как и я, просто мы появлялись там в разные субботы. Глазели на чудеса и магическое шоу, покупали фокусы.
— А! Юный мистер Силвер! — воскликнул Аластер Баффл, когда я переступил порог лавки субботним утром. — Тут есть кто-то, с кем, думаю, вам просто необходимо познакомиться.
Я втайне надеялся на встречу с полуодетой ассистенткой иллюзиониста, но в лавке оказался всего- навсего другой мальчишка, темноволосый, довольно тощий и на пару дюймов ниже меня.
— Мистер Силвер, поздоровайтесь с мистером Голдом.
— Мори Голд, — сказал мальчик, протягивая руку. Я пожал ее, объяснил, что меня зовут Нейт Силвер, и мы тут же потеряли всякий интерес друг к другу, так как Аластер Баффл стал показывать фокус с Коринфской веревкой, сопровождаемый Исчезающей мышью.
Но в тот день у меня оказался лишний дайм note 7, и мы по пути домой, остановившись выпить содовой, разговорились. И обнаружили: между нами много общего, если не считать того, что он был фанатом «Уайт Сокс», а я болел за «Кабз» note 8. Мы не расставались несколько часов и, наконец, все же решили отправиться по домам, пока родители не вызвали копов. На прощание мы договорились ровно через месяц встретиться в Лавке чудес.
И так продолжалось два года. Потом его отца перевели на Северную сторону, они переехали, и Мори стал ходить в мою школу. Мы были неразлучны. Играли в одних командах, читали одни и те же книги, вожделели одних и тех же девушек. И хотя не посещали Лавку чудес Аластера Баффла регулярно, все же ходили туда раз в год, чтобы отпраздновать наше знакомство.
Вторая мировая война разразилась примерно в то время, когда мы окончили среднюю школу. Мы пошли в армию добровольцами в один и тот же день, но я попал в Европу, а Мори следующие три с половиной года провел на Тихом океане. Воевал на Тараве и Окинаве. Я был в Италии и участвовал в битве за Бельгию. Нас ни разу не ранило. Никто не подхватил венерическую болезнь. Вернувшись, мы решили начать совместный бизнес.
Честно говоря, это было наше первое, но далеко не последнее предприятие. Мы ни разу не разорились. Ни разу не разбогатели. Работали пару лет, потом решали, что денег на этом все равно не сделаешь, продавали или закрывали фирму, начинали сначала, и так далее, и тому подобное. Попеременно становились владельцами аптеки-магазина, пиццерии, службы доставки, даже студии звукозаписи. Последняя была действительно прибыльным делом, но когда настоящую музыку сменил рок-н-ролл, мы не вынесли какофонии и снова объявили о продаже.
В один прекрасный день мы огляделись и обнаружили, что оказались парочкой восьмидесятидвухлетних вдовцов. Моя первая жена умерла от рака, вторая — от удара. Жена Мори погибла в автокатастрофе. Сына убили во Вьетнаме, дочь погубили наркотики. Мы жили на чеки социального страхования, то есть не шиковали. Кроме того, артрит Мори с каждым месяцем становился все свирепее:
бывали дни, когда он не мог стащить себя с постели, а иногда ноги совсем отказывали. У меня тоже был целый букет «радостей»: потеря легкого, пораженного раковой опухолью, проблемы с простатой, замена тазобедренного сустава и несколько других болячек, не смертельных, конечно, но они продолжали накапливаться. Позаботиться о нас было некому, вот мы и решили перебраться в дом престарелых. И выбрали Гектора Макферсона, не из-за приличного обслуживания и, уж конечно, не из-за питания. Просто он предоставлял маленькие квартирки с двумя спальнями, и мы могли постоянно быть вместе. Кроме того, больше никто не хотел нас слушать. Большинство людей толкует о «Тайгер Вудз» note 9 и Майкле Джордане, Джулии Робертс и Томе Крузе. Мы же беседуем о Писании и Бамбино note 10, Мэй Уэст, Богарте и Лефти Гроуве note 11. Они прикалывают на стены снимки Пэм Андерсон и Пэрис Хилтон, мы вспоминаем журнальные вырезки с портретами Бетти Грейбл и Риты Хэйуорт в наших бараках.
Мы переселились за пару лет до начала нового тысячелетия и были вполне довольны. Полагаю, кое-кто из соседей считал нас голубыми, хотя в толк взять не могу, что, по их мнению, делает парочка девяностолетних старперов, когда гасит свет. Мы знали, что наше будущее весьма ограничено, то есть почти сведено к нулю, поэтому толковали о прошлом. О Джей Эф Кей note 12 и Никсоне, о Нашуа и Свопсе, о Шугаре Рее Робинсоне и Джерси Джо Уолкотте note 13, о тех, кто еще жив и кого уже нет, а таких больше всего… вроде Мэрилин, Джеймса Дина и Брайана Пикколо.
Но рано или поздно разговор обязательно заходил о Лавке чудес Аластера Баффла, где мы встретились много лет назад.
— Что за местечко! — восхищался Мори. — Знаешь, я действительно верил, что он может творить волшебство.
— А, брось, Мори, — не соглашался я. — Он продавал фокусы.
В каждом был такой хитрый механизм. Стоило купить фокус, и Аластер показывал, как он работает.
— Я же не сказал, что мы с тобой могли творить волшебство.
Но сам он был магом.
— Ты превращаешься в старого маразматика, — объявил я.
— А ты — в старого сварливого ворчуна, — парировал он. —
Черт возьми, я был мальчишкой! Впереди были вся жизнь, целый мир, миллиард возможностей! Почему бы мне не поверить в волшебство?
— Он никогда не называл себя волшебником. По-моему, он именовался иллюзионистом.
— Он вообще никак себя не называл, — уперся Мори. — Зато мог сделать так, чтобы попугай исчез, или превратить его в яйцо, а в одиннадцать лет это и считается магией.
— Да, он был хорош, верно?.. — задумчиво протянул я. — Интересно, почему мы ни разу не видели его по телевизору или в кино?
— Если в нынешних фильмах Супермен летает, а космические корабли мчатся со скоростью света, кому нужен настоящий волшебник?
— Он не был настоящим волшебником, — повторил я.
— Для нас с тобой он был вполне настоящим. Недаром мы постоянно туда возвращались, верно?
— Пока не переросли все эти чудеса.
— Я так и не перерос, — настаивал Мори. — Просто жизнь все больше усложнялась, и у меня появилось много других дел.
— Черт, — вздохнул я, — наверное, стоило нанять его для выступлений в пиццерии. Может, тогда дела пошли бы лучше.
— Он не согласился бы.
— Откуда тебе знать?
— Он был ценителем прекрасного, а не исполнителем, — убежденно заявил Мори.
— Жаль, — вздохнул я. — А вдруг ему удалось бы колдовством вытянуть из карманов клиентов побольше деньжат?
— Вполне вероятно, что при желании удалось бы, — заверил Мори. — Впрочем, думаю, плевать он хотел на деньги, иначе с чего бы ему тратить по субботам полчаса, чтобы показать нам пару дюжин фокусов? Только чтобы заставить нас потратить четвертак или полдоллара?
Что поделать с этим Мори? Вот он всегда так. Вцепится в задачку пятидесяти—семидесятилетней давности и ходит по кругу— Успокойся! — раздраженно бросил я. — Он, скорее всего, уже полвека как в
