начать принимать определенные препараты, как бактерии активизировались.
– Значит, Отто был прав?
Гайя удивленно взглянула на Гая.
–
15
-…устал.
– Выпей это.
– А если я усну?
– Тебе еще многое предстоит.
– Ну да… На задворках жизни…
– Зато среди тех, кто тебя понимает.
Несомненно, Гайя имела в виду пассажиров будущего парохода.
Один из них – Гаммельнский Дудочник – снова устроился на низеньком стульчаке.
– Он не чувствует, что мы его видим. Привыкай. На Территориях все будут находиться под наблюдением.
Ну да, отдаленный поселок на берегу затерянной бухты. Ежедневные ссоры с Отто Цаальхагеном. Уроды с неустойчивой психикой, беспрерывный поиск воды и пищи, хоть как-то соответствующей нормам.
– Мое выступление в Большом Совете будет считаться
– Не вижу ничего, что может этому воспрепятствовать.
– И я смогу сам выбрать
– Конечно, Гай.
Он не ждал другого ответа, но не ощутил ничего.
Это в романах Гаммельнского Дудочника герои постоянно хватались то за сердце, то за голову, то им отказывали руки-ноги. Конечно, я сделаю все, чтобы чудовищный гнойник не разросся по всей планете. Уроды обречены, Гайя не преувеличивает. Но раз так, я тоже не уйду с пустыми руками.
Он почувствовал себя увереннее.
Гаммельнский Дудочник топал по синему полу. Время от времени он некрасиво подергивал головой. Наверное, его так жестоко били, что он частично потерял контроль над собой. Я никогда не стану таким, сказал себе Гай. Пусть мне сломают шею, но таким я не стану.
– Я выступлю.
Гайя облегченно вздохнула.
– А этот пароход? – спросил он. – Куда пароход отправится?
– Сперва на Соа. Думаю, что сперва на Соа. А потом в Южную Ацеру, там все берега изрезаны бухтами…
Она продолжала говорить, но Гай не слышал.
Ему вдруг ужасно захотелось жить. И не в закоулках Экополиса.
Он вдруг захотел пыльных дорог и странных зверей, которые с деревьев бросаются в людей шишками. И чтобы красные ночные звезды висели над головами. И чтобы пейзажи кислотного цвета постоянно менялись. И чтобы вести за собой упрямую женщину, тащить ее за руку, орать на нее, доказывая, что жизнь – это всего лишь жизнь, а разум – всего лишь искусственная надстройка. Любовь под звездами, страстный стон. Скалы, расщелины, вкатывающиеся в них валы. Бессмысленная вечность. Правда, скалы простоят еще миллион лет, а у меня лет пять… Совсем немного… Хотя Гайе и такой срок покажется пожизненной каторгой…
Если судьба уродов предопределена, зачем спорить? Правильный выбор – это выбор победителя.
Всего лишь.
16
…всего миллиард, зато способный достичь блаженства. Гайя молча смотрела на уснувшего Гая. Язва на щеке спящего напомнила ей фиолетовую розу.
Все, никаких роз!
Даже ассоциации должны быть другими.
Она машинально прокручивала программу гинфа.
Железный кристалл в керамическом сосуде чудесно сверкнул, попав ей под локоть. Но в искусственных цветах нет злобы. Гинф послушно раскидывал пучки волшебных цветных лучей.
Командирован в Экополис… Предположительно – пропал без вести при вылете на Территории…
Неужели тот выброс на Химическом уровне был так опасен?
Гайя вошла в Закрытые ссылки. Как член Комитета биобезопасности она имела на это право. Действительно, два года назад биоэтик Гай Алдер проходил контрольное тестирование, но технический сбой не позволил получить надежный результат, а дополнительный ген-анализ, проведенный по крови, взятой с носового платка биоэтика (платок нашли в выделенном Алдеру флипе, оставленном им у причала), окончательно похоронил надежды. Правда, через некоторое время выяснилось, что кровь на платке принадлежала не Гаю Алдеру, а некоему уроду, выловленному им в водах бухты. В
Гайя взглянула на часы. Обычно результаты тестирования поступают в Сеть в точно определенное время. Давно следовало связаться с инженером Кальдером, обещавшим ей обзорную прогулку по возрождаемому космопорту. А в «Клер-клубе» Гайю ждали художники Северной группы. Конечно, снежинки не являются формами жизни, но они прекрасны. Глядя на спящего урода, Гайя не испытывала никакой жалости. В салон Красоты она уже опоздала, но спортивный зал открыт круглые сутки. Конечно, этот урод выступит на Большом Совете. Вряд ли сон освежит его, но это неважно. Невозможно в одночасье привыкнуть к тому, что ты уже не тот, кем привык себя считать. Это так же трудно, как обывателю представить себя в виде
Заслуга…
Подарок…
В его голове путаница.
Гайя улыбнулась. Волшебный свет лег на лицо, придал мягкости зеленоватым глазам. Гай действительно превратился в урода. Он решил, что обмануть нас так же просто, как Тэтлер обманывал уродов. Он решил выступить на Большом Совете, а потом указать на меня кривым изуродованным пальцем.
Пусть укажет.
Пусть выкрикнет на весь Экополис:
Пусть все увидят от южных бухт до самых дальних разделительных линий на что способен переродившийся урод. До него никак не дойдет, что он выпал из круга. Когда-то иудеям разрешалось отрекаться от Бога в час смертельной опасности, – но такой час переживает сейчас Есен-Гу. Пока Референдум не проведен, мы можем обещать все.
Пусть надеется.
17
…скажет, проснувшись: «С тобой рядом легче дышится». Он обязательно так скажет. Даже
