— Лед не мог растаять, здесь слишком холодно. — И тут меня озарило. — Колин просила в случае чего не отправляться на ее поиски. То, что вначале выглядело как забота о ближнем, могло иметь совсем другую причину.
Барт едва не врезал кулаком по скале, но одумался и хлопнул себя по ноге.
— Отлично! — заявил он. — Просто отлично. Ты получил такое предупреждение и даже не удосужился поделиться со мной.
Извини.
— Проклятье! — Он снова ударил себя по ноге и повернулся ко мне. Луч фонаря на его шлеме яростно впился мне в глаза. — Ты должен был сказать! А теперь мы попали в серьезную передрягу, шеф.
Он снова осмотрелся, направляя свет сперва в туннель, потом на влажную стену.
— Пошли! — бросил он и зашагал по туннелю к Кишкам.
— Линия! — напомнил я, но Барт даже не сбавил шага. Я торопливо закрепил петлю страховочного фала на главной линии и проверил ориентацию выступов, убедившись, что они направлены в нужную сторону и мы пойдем в правильном направлении.
Барт был уже далеко. Я запыхался и слышал: он тоже тяжело дышит. Ситуация грозила выйти из-под контроля.
— Барт! — окликнул я. — Не гони лошадей.
— Поторопись! — Он остановился, поджидая меня. — Хорошо. А теперь давай в темпе.
— Минутку. Скажи, куда мы идем и что все это значит.
— Шэрон теперь может родить в любой день, верно? — спросил он.
— Кончай треп, Барт.
— Если думаешь, что у нее отойдут воды, то останься и подожди того, что будет здесь! — И он заторопился дальше.
Отойдут воды? Значит, те струйки на стенах — всего лишь начало. Они питаются из источника, которым может быть только озеро над нами. И Барту известно чертовски больше, чем мне.
— Барт! — крикнул я, но лишь напрасно потратил воздух. Радио все равно автоматически отрегулирует громкость. Барт что-то ответил, но я не смог разобрать его слова. Радио барахлит или мешает мое тяжелое дыхание? Я снова крикнул и остановился, чтобы прислушаться в относительной тишине.
— Быстрее… — опять слова, забитые статикой.
— Барт, у меня проблема со связью. Подтверди, Барт. Проблема со связью, прием. — Я переключился с режима дуплексной связи на связь через тангенту, вспомнив про недавний запах в скафандре. Когда из регенератора воздуха поступает чистый кислород, любой обнаженный провод грозит воспламенением.
Радио молчало. Однако мне показалось, что я слышу звуки сквозь шлем. Звуки, похожие на отдаленный шум водного потока или, возможно, бурно испаряющийся пар. И на фоне этого шума мне слышался голос, похожий на Колин, который шептал: «Где вы, парни?», как Лулто она пыталась удержать нас с Бартом вместе еще чуть-чуть.
В наушниках затрещало, затем пробился голос:
— Понял тебя, проблема со связью, прием. Ты еще там, шеф?
— Я уже здесь, прием. — Пройдя еще немного, я увидел свет фонари Барта. Он ждал меня. — И больше не убегай вперед.
— Хорошо.
— А теперь, пока радио не накрылось окончательно, расскажи толком, что происходит. Озеро над нами тает?
— Да, — подтвердил он, когда мы двинулись дальше. В его голосе нее еще чувствовалась напряженность, но тон стал более деловитым.
Наверное, дно пока замерзшее, но тепло уже пробивается сквозь него.
— Не хочешь рассказать подробнее?
— Это был наш секрет, и Колин считала, что если ты узнаешь, то сочтешь своей обязанностью остановить всю затею.
— Значит, это схема, как отыскать ее алмазы.
— Конечно, — подтвердил Барт. — Кому-то пришла в голову идея, что если тут есть алмазы, вмерзшие в лед озер, то можно растопить лед и дать им опуститься на дно.
— Боже праведный… Станция сейчас практически эвакуирована, поэтому она направила избыточное тепло реактора в озеро.
— Она или ее приятели-инженеры.
— Я ничего об этом не знал.
— Ну, извини.
— Что же ты мне обо всем не рассказал, когда мы отправились на ее поиски?
Барт промолчал.
Мы находились на дне системы пещер, возле Пазух. Оттуда почти вертикальная шахта вела в широкий туннель, а затем обратно в Глотку — это был короткий путь для спуска оборудования. В самой глубокой части Пазух дно пещеры становилось плоским и немного вогнутым, наподобие чаши.
По мере того, как мы приближались к этому углублению, наши фонари высветили то, чего там быть не должно. Нечто широкое, очень высокое и темное. Мы прошлись по нему лучами фонарей.
За время моего отсутствия здесь установили странный аппарат, огромную решетку из широких металлических полос, стоящую вертикально на массивных опорах в нижней точке пещеры. Это была широкая клетка, размером с марсианский пустынный глайдер.
— Это еще что за штуковина? — вопросил я, но вряд ли Барт меня услышал. И тут я заметил внутри клетки некий предмет, лежащий на ее дне. Его частично заслоняла решетка.
— Что это?
На этот раз он меня услышал и замер на месте:
— Она!
Я не понял, но посмотрел туда, куда указывал его луч.
Это была Колин. Она лежала неподвижно, запертая в клетке. Ее фонарь и приборы не светились, и я отметил, что мы не принимаем ее телеметрию. Металлизированная зелено-красная оболочка ее скафандра блестела, и мне вспомнилось, как она переливалась в свете моего фонаря, когда Колин шла впереди меня.
Женщина была мертва, и казалось неправильным, что она вот так мерцает и переливается. Моя голова стала горячей и легкой, а желудок закаменел, словно я проглотил картофелину целиком. Щиток шлема Колин покрылся изнутри инеем, но сквозь него все же просвечивали контуры ее лица. Прямо под ней скапливалась лужица воды, пополняемая струйками и ручейками.
— Что Миллер с ней сделал, черт побери? — спросил я.
— Думаю, ничего он с ней не сделал.
— А кто же тогда запер ее в клетке?
— Шеф, тут есть отверстие. — Он потянул за поперечину, и в клетке открылась большая дверь. — Видишь? И верх тоже открыт. Никто ее здесь не запирал.
— Тогда что? Ты об этом знал?
— Не знал, честно. Но я представляю, что это такое. Это сито.
Я наконец-то понял. Клетка была ловушкой для алмазов, и потрудились над нею несколько человек. Когда замерзшее озеро над нами растает, поток хлынет сюда, и любой твердый предмет крупнее буханки хлеба будет уловлен решеткой клетки.
— Колин могла уговорить кого угодно сделать что угодно, — заметил Барт.
— Что ж, давай ее вытащим. — Я поднялся на две ступеньки к двери, аккуратно забрался на узкую верхнюю ступеньку и спрыгнул внутрь. Мне пришлось приземлиться на четыре точки, чтобы не свалиться на Колин.
Собравшись с духом, я приподнял ее плечи — и что-то не пустило ее тело дальше. Я взглянул на Барта и изобразил согнутой рукой восьмерку: сигнал о том, что нечто застряло. Расстегнув ремни ее системы жизнеобеспечения, и освободил тело Колин. Один из шлангов системы угодил под прутья клетки, а противоположный конец ранца, похоже, заклинило между соседними прутьями. Вероятно, она упала и уже
