Журнал «Если» №07 2010

об арбалете. Но в глубине души я знал, что дело плохо.

«Это только начало, — сказали они. — Детективы расползлись по всему твоему городку. Им нужен ты. Они не сдадутся, пока не найдут то, что ищут. Есть только один способ защитить тебя. Никто не станет искать тебя, если мы сумеем закрыть проект».

Они преподнесли все в одном большом пакете. Я получу кучу денег, завершу карьеру пакостника, став человеком-легендой, и буду благополучно отсиживаться дома, как только губернатор и его сотрудники поймут, что пора покончить со своей мечтой.

Я попробовал объяснить, что как только достанут меня, достанут и их тоже, но быстро заткнулся. Уж очень это было похоже на угрозу: я вроде бы заявлял, что сдам всех. Но ведь они и сами это сообразят, верно? Мы все повязаны этим дельцем.

И что, спрашивается, я мог ответить, когда они объяснили, чего от меня хотят?

Количество домашних любимцев в строящемся поселке в процентном соотношении соответствовало положению дел во всей Америке. И большинство этих организмов были тем или иным способом генетически «улучшены».

В течение первых пятидесяти лет совместной жизни Вэн и Роза имели несколько сменявших друг друга кошек. Первую купили, когда Уолли было три года. Последняя умерла через три года после того, как Джессика навсегда покинула дом. Вэн всегда считал, что любит кошек. Но более двадцати лет они с Розой были слишком заняты проблемой воспитания детей, чтобы уделять животным какое-то особое внимание.

Миниатюрные носороги были ужасно милыми. Трехфутовые слоны — еще симпатичнее. Вэн с чистой совестью посоветовал некоторым хозяевам завести летающих созданий, которые, несомненно, добавят яркости и поэтичности их садам. Однако будь он заинтересован в общении с механической игрушкой, непременно остановился бы на флоппипете. Роботов не нужно кормить или купать. И их всегда можно выключить, когда уезжаешь на уикенд. Можно даже посчитать, что милый маленький носорог — всего лишь не слишком удачная и требующая больших хлопот версия флоппипета. Все современные любимцы снабжались имплантированными запрограммированными молекулами, которые контролировали их поведение. Летающие создания или мирно жующие млекопитающие соблюдали понятия о приличиях, присущие их хозяевам, потому что понятия о приличиях были определены невидимыми запрограммированными ограничителями поведения.

Меры безопасности, встроенные в программируемые молекулы, были одним из основных предметов дискуссий на сайтах пакостников. За всю их историю отмечалось только три случая, когда пакостник смог обойти специалистов по программному обеспечению. Во всех трех случаях удалось выявить дефекты, развившиеся в организмах. Пакостники заявляли, что компании, внедрявшие импланты, скрывали информацию от широкой публики, но если так оно и было, делали они это весьма успешно.

Первое свидетельство того, что программы снова подвергались взлому, сначала выглядело довольно безобидным. Посетители паркового кафе заметили ящерицу с размахом крыльев в три фута над северо- западным сектором основной части парка. Ящерицу наделили отражающей кожей, выглядевшей золотым украшением в свете парковых фонарей.

Потом ящерица ринулась вниз и, издавая трели, подобно певчей птице, снова взмыла над вершинами деревьев с толстеньким щенком коротконогой гончей, зажатым между передними лапами.

Мне предлагалось выпустить сразу тридцать животных. От белок до лабрадоров- ретриверов. Это означало, что придется совершить три путешествия от дороги до точки запуска на южной стороне парка. Трехмильное кольцевое путешествие. Пять или шесть клеток на каждое путешествие. Перевозить на ручной тележке.

Я выгрузил все клетки из машины и сложил в ста ярдах от дороги. Потом отправил машину самоходом на парковку в десяти милях отсюда. Рассудил, что пойду к дороге, как только нужно будет убираться отсюда. И вызову машину, когда идти останется примерно с полмили.

Они все продумали. У меня был специальный передатчик, который удерживал на расстоянии парковых птиц-наблюдателей. Они сказали, что парковая система безопасности управляла шестьюстами птицами, избиравшими произвольные маршруты полета. Нет никаких признаков того, что птицы изменят свое обычное поведение.

«Все обойдется, — сказали они мне. — Ты выпустишь животных. Задержишься на сорок пять минут, контролируя обстановку. И спокойно проваливай. Свободный и богатый».

Новости об атаке поступали частями. У Розы ушло почти пятнадцать минут на то, чтобы понять, что происходит. Но полиция не реагировала нужным образом еще пять минут.

Слоны бродили по улицам. Носороги набрасывались на машины. Миниатюрный тиранозавр-рекс вломился на соседний двор и сожрал стайку декоративных кур, содержавшихся за живой изгородью. Собаки и кошки всех пород носились по дворам и улицам, словно преследуемые армией разъяренных ненавистников животных.

— Примерно то же самое он проделал с флоппипетом, — объявила Роза. — Только теперь он вытворяет это с настоящими животными. Полиция считает, что паника распространяется посредством передатчиков, прикрепленных к наземным животным. Копы засекли три носителя: передатчики прикреплены к ошейникам и сбруе.

— Итак, мы имеем дело с людьми, которые могут взломать программное обеспечение домашних любимцев…

— Но внешние передатчики показывают, что у них было немного времени на подготовку. Весь переполох распространяется по площади, приблизительно имеющей форму веера.

Роза показала копию карты на своем дисплее. Желтые точки отмечали сообщения об инцидентах, поступающие от полиции и с репортерских камер. Акулы пера, находящиеся в поселке, ухватились за первые инциденты просто потому, что они встраивались в профиль необычных, возможно, достойных новостных каналов событий, профиль, встроенный в их программное обеспечение. Теперь же торговцы новостями, как и полицейские, начали относиться к беспорядкам, как к полномасштабному скандалу. Комментаторы уже успели раскудахтаться. История перекочевала из местных сетей на каналы, предназначенные для более широкой публики.

Карта, выведенная на дисплей Розы, показывала красную линию, отмечавшую границы региона, испещренного желтыми точками. Общая схема, как она и сказала, имела приблизительную форму веера. Основание приходилось на север общины, а именно — на край парка штата. Веер постепенно раскрывался, по мере того как приходили новые сообщения, но основание оставалось на месте.

— Похоже, мы довольно точно можем определить место, где он выпустил животных, — заметил Вэн.

— Судя по тому, что я вижу, кто-то по-прежнему может там оставаться. Я заметила по крайней мере два места, где носители, вероятно, начали маневрировать в этой зоне, вместо того чтобы просто пройти ее насквозь.

— Отсюда до ближайшей дороги две мили пешком. Пакостник все еще может находиться в лесу, даже если выпустил животных и сбежал.

— Я так и сказала полицейским, — согласилась Роза.

— И?

Роза замялась:

— Мы не знаем, сколько людей в этом задействовано, любовь моя. Вполне вероятно, что пункт освобождения животных мог охраняться вооруженной бандой.

— И что на это ответила полиция? — поинтересовался Вэн. — Они как-то используют информацию?

Канал подачи новостей показал Вэну окрестности дома Бада. Кот, размером с немецкую овчарку, вышагивал по переднему газону. Из его пасти свисала большая оранжевая с красным птица с полураспущенными крыльями. Вэн подошел к окну и присмотрелся. Толпы на другой стороне улицы