Тонкий слой алюминия, напыленного на поверхность, делал его почти идеальным зеркалом.
В тени зеркала, в маленькой капсуле размером чуть побольше гроба, молчаливо плыл Доминго Бонавентура. Он дрейфовал уже тридцать дней, время от времени слегка изменяя угол наклона листа, чтобы тот прикрывал капсулу от наблюдения с Земли и со множества станций и обитаемых регионов по эту сторону планеты, а также от некоей точно выверенной точки в космическом пространстве. Любому наблюдателю в системе Земля — Луна, случись ему направить телескоп в эту сторону, открылась бы лишь отраженная зеркалом пустота. Его инфракрасное излучение было пренебрежимо мало, и лишь чрезвычайно чувствительный детектор мог бы показать здесь что-либо, кроме пустоты. То же относилось и к радарам — если бы кто-то начал прощупывать космос радиоволнами, луч бы отражался в пространство.
Доминго выставил антенны наружу, чтобы ловить сигналы радаров и радиоизлучение. Из динамиков доносился умеренный радиощебет, исходивший из той точки пространства, к которой направлялся Бонавентура: главным образом это были сигналы навигационных маяков, а также редкие потоки данных — скорее всего, обновления состояния технических систем. Голосов пока слышно не было, а ведь он уже подобрался достаточно близко, чтобы уловить избыточный сигнал с узконаправленной антенны, если бы таковой имелся. Это радовало.
Доминго внес небольшую поправку в наклон зеркала, проверил угол, затем перепроверил, проверил еще раз. Оставалось немногим более двух часов. Заняться было нечем, но Доминго жил в космосе уже двадцать лет и умел ждать. Он скрестил ноги, положил руки на колени ладонями вверх и принялся парить в пустоте, очистив ум от всяких мыслей.
С какой стороны ни посмотри, Доминго Бонавентура практически невидим. Он именно этого и добивался.
Доминго Бонавентура был высок и худ, с темными внимательными глазами. Его лицо чисто выбрито, за исключением небольших аккуратных усиков — но это вполне естественно для человека, живущего и работающего в космосе; более пышная растительность может попасть в затвор аварийной кислородной маски. Единственной непривычной чертой его внешности были длинные волосы, пряди которых плавали вокруг его головы, словно щупальца актинии, слегка покачиваясь в слабых потоках воздуха из рециркулятора. Воздух был спертым — Доминго слишком долго пребывал в помещении, и весь крошечный жилой отсек пропитался его запахом. Впрочем, он давно перестал это замечать и придавать значение подобной малости. Безмолвный, он плавал в невесомости, ожидая, когда законы физики доставят его к месту назначения.
Два часа прошло. Доминго открыл глаза. Пора. Двигаясь медленно и экономно, он проверил радиоспектр своей жертвы: никаких изменений радиосигнала, никаких попыток прощупать его радаром. И то, и другое успокаивало. Судя по всему, он еще оставался невидимым.
Он отважился на визуальное наблюдение, высунув из-за зеркала перископический объектив. Его жертва представляла собой сверкающий белый шар двадцати пяти метров в диаметре. Приблизив изображение, Доминго увидел прикрепленные к шару алюминиевые сферы значительно меньшего размера — топливные баки, а под ними — жилой модуль.
Модуль также был сферическим, с четырьмя иллюминаторами, равномерно размещенными вдоль экватора, и тепловыми излучателями, похожими на развернутые плавники, по одному с каждой стороны. Эту модель он знал: на обоих концах модуля должны быть слепые пятна, да и излучатели частично блокируют обзор.
Но Бонавентуру интересовал не жилой модуль, а груз. Десять тысяч тонн кометной воды переправлялись в земные орбитальные колонии транзитом через Венеру. На самом грузовом судне имелся только небольшой двигатель, которого хватало, пока судно шло порожняком, но слишком маломощный для полной загрузки — тут он едва мог развить ускорение больше чем в несколько тысячных «g». Судно не могло спастись бегством, даже будь оно предупреждено. Не считая незначительных поправок курса, оно двигалось по тщательно выверенной траектории, которая вела к околоземному орбитальному хлысту — обращающейся вокруг Земли станции в сотню километров длиной. Хлыст представлял собой всего лишь управляемый трос, но он вращался достаточно быстро, чтобы его конец мог сравняться по скорости с приближающимся судном, подхватить его и закинуть по точно заданной дуге. Груз оказывался на нужной околоземной орбите, а энергия от первоначальной скорости судна добавлялась к орбитальной энергии хлыста, где могла быть использована для заброски следующего груза в направлении внешнего пояса.
Десять тысяч тонн воды — огромное богатство. Во внутренних колониях, для которых предназначалась вода, ее могли использовать в целях жизнеобеспечения и для бытовых нужд, полива растений в тепличных модулях или изготовления топлива посредством электролиза. Во внешних колониях даже малая толика такого количества живительной влаги могла оказаться единственным, что стояло между выживанием колонии и голодной смертью.
Расстояние быстро сокращалось. Бонавентура осуществил несколько коротких толчков рулевыми двигателями — он использовал холодный выхлоп, рассчитанный так, чтобы не оставлять почти никаких следов в инфракрасном спектре. Этим он скорректировал свою траекторию, подводя капсулу ближе к цели и одновременно выводя ее на такой курс, где громада груза полностью скрыла бы ее из поля зрения жилого модуля.
И вот время настало. Доминго стремительно нажал клавишу, отсоединяя три штанги, крепившие зеркало к капсуле, и резко толкнулся тормозным двигателем, чтобы разделить их. Зеркало молчаливо поплыло дальше, растворяясь в пространстве. Его траектория в точности известна, и через несколько месяцев один из людей Бонавентуры отыщет его и подберет, чтобы использовать для другой цели. Но на данный момент оно выполнило свою работу — обеспечило ему невидимость, — и нужда в нем отпала. Доминго отрешенно глядел, как зеркало уплывает прочь.
Он был весь во власти своей задачи.
Мягко действуя тормозными двигателями, Бонавентура принялся замедлять движение капсулы относительно цели, пока ее скорость не снизилась до нескольких сантиметров в секунду. Наконец маневр был закончен, капсула подплыла к грузу и ткнулась в обвязывавшие его стропы; последний толчок двигателя привел ее к полной остановке. Шар затвердевающего в вакууме клеящего вещества из наружной пушки прочно прикрепил капсулу к стропе — в случае необходимости струя растворителя сможет высвободить ее в одно мгновение, но сейчас она прилепилась намертво.
Доминго надел скафандр, быстрыми отработанными движениями по три раза перепроверяя каждый замок и проговаривая инструкцию вслух, хотя слушать было некому. Он заранее начал дышать чистым кислородом, чтобы не тратить дополнительное время на десатурацию, поэтому, закончив проверку герметичности шлема, тут же дал сигнал открыть люк. Насосы принялись откачивать воздух из кабины и запрессовывать в баки — не столько для повторного использования (хотя там, откуда прибыл Доминго, к повторному использованию материалов относились очень серьезно, это была не просто привычка, а почти религия), сколько для того, чтобы из открывшегося люка не вырвалось облако кислорода, уведомляя гипотетические телескопы о том, что где-то что-то не так. Когда давление в кабине упало до одного торра, Доминго решил, что остаточный газ будет уже неотличим от обычного газовыделения его добычи, и приоткрыл люк. Он взял инструменты и выбрался наружу.
Белое термическое полотно, предохранявшее груз от перегрева, ослепительно сверкало на солнце, и жидкокристаллический дисплей скафандра потемнел, компенсируя избыточное излучение. Буксируя на тросе ранец с инструментами, Бонавентура начал облет судна.
Он приблизился к жилому модулю со стороны полюса, подальше от иллюминаторов, и направил датчик инфракрасного излучения на ближайший из «плавников», желая узнать, сколько избыточного тепла выбрасывается в космос. Датчик показал триста семьдесят градусов по Кельвину.
Прекрасно. Как он и предполагал, модуль обитаем.
И того, кто находился внутри, ждали серьезные неприятности.
Он пристегнул страховочный трос к находившемуся прямо под люком поручню, чтобы избежать сноса, и принялся осматривать люк. Крышка крепилась шестью электромеханическими защёлками. Заряд взрывчатки мог быстро справиться с задачей, но не имело смысла портить хорошее оборудование. По- прежнему держась вне поля зрения иллюминаторов и стараясь избегать даже легчайших ударов по стенке модуля, он отыскал нужную точку и взрезал внешнюю оболочку микрогорелкой, обнажив находящиеся под
