Именно этой теме - судьбе фантастических идей посвящены хорошо аргументированные статьи бакинского писателя-фантаста, инженера-изобретателя Генриха Альтова.
В печати не раз встречались сообщения, что в зарубежных исследовательских центрах разного профиля предметом специального изучения становятся оригинальные идеи, высказанные писателями-фантастами, и некоторые из этих идей, содержащие “рациональное зерно”, влияют в какой-то мере на научные поиски.
Анализом фантастических прогнозов занимаются и советские ученые…Да, теперь уже можно утверждать: разработка теории научной фантастики сдвинулась с мертвой точки, хотя и не вышла еще из стадии становления. Предстоит найти более точные определения и удовлетворительные ответы на многие спорные вопросы.
Для нас остается непреложным, что социологическое направление в современной научной фантастике - советской и стран социалистического содружества - наиболее перспективно, поскольку оно моделирует общественное устройство мира в его бесконечном движении вперед.
Научная фантастика в ее нынешнем состоянии отражает современный уровень мышления, который условно можно назвать космическим, явления и процессы последней трети века. Терминология же остается прежней. Что значит, например, “коммунистическая утопия”? Ведь это несочетаемые понятия. Коммунизм как идеальное осуществление заложенных в действительности объективных закономерностей противоречит утопии как зыбкой мечте, оторванной от научного познания закономерностей общественного развития. Само слово “утопия”, как помнят читатели, восходит к временам Томаса Мора и Кампанеллы - к периоду зарождения утопического социализма. А между тем мы все еще употребляем заведомо устаревший термин “коммунистическая утопия”, прекрасно зная, что “Магелланово облако” С. Лема никак не может быть отнесена к утопиям, даже с прилагательным “коммунистическая”. Скорее всего это научно-фантастический социальный роман, моделирующий облик того всемирного дома, под крышей которого суждено жить нашим потомкам.
В поисках более удачной замены устаревшего литературного термина один из исследователей предлагает более содержательное слово - “эвтопия”, основываясь на том, что в древнегреческом языке приставка “эу” означает успех, осуществление стремлений. “Можно отнести эвтопии, - пишет автор цитируемой статьи, - к литературе предвидений, предсказаний. Реализм эвтопий определяется прежде всего мировоззренческой стороной представлений о будущем” [Г. Ф. Федосеев, Утопии социалистических литератур в свете ленинской теории отражения. В кн.: “Некоторые теоретические и методологические проблемы изучения литературы”. Ставрополь, 1971]. “ Вряд ли привьется термин “эвтопия”, но сама попытка найти замену - более точное определение - представляется нам плодотворной.
Ведь устаревшие термины порождают не только недоразумения, но и неверные толкования произведений.
Быть может, эти беглые замечания помогут читателям чуть лучше понять, как сложна и многообразна современная фантастическая литература.
ВИКТОР КОЛУПАЕВ Качели Отшельника
'Фиалка”, грузопассажирская ракета, обычно ждала трансзвездный лайнер за орбитой пятой планеты системы Севана.
И на этот раз все было как обычно. Транслайнер “Варшава” материализовался в точно установленном месте, опередив график выхода в трехмерное пространство на одну минуту. Капитан “Варшавы” тотчас же послал в эфир свои координаты. Но “Фиалка” с помощью радаров уже засекла появление лайнера и, набирая скорость, мчалась к нему.
В командирском отсеке “Фиалки” царило оживление. Не так часто корабли Земли появлялись в окрестностях Севана. Теперь.будут новые приборы, оборудование, которого всегда не хватает физикам, биологам, археологам и инженерам Отшельника. Будут новые статьи, новая информация.
Будут часы, проведенные в обществе людей, совсем недавно ходивших по Земле.
События этих нескольких часов будут неделями рассказываться там, на Отшельнике. Экипаж “Фиалки” с трудом будет отбиваться от приглашения на чашку кофе в каждый коттедж Центральной станции. На каждой из двадцати баз вдруг срочно для проведения непредвиденных работ потребуется кто-нибудь из экипажа корабля. А их всего трое.
Командир “Фиалки” - Свен Томсон. Его помощник - специалист по кибернетическим устройствам Николай Трайков. И связист - Генри Вирт.
Глядя на вырастающий на глазах шар “Варшавы”, Свен Томсон потряс огромными кулаками и сказал:
– Когда вижу его, хочется убейсать на Землю. На Отшельнике это проходит. А здесь с трудом сдерживаю себя, чтобы не написать рапорт.
– “Его зовет и манит Полярная звезда”, - тонким дискантом пропел Николай Трайков. - Никуда ты с Отшельника не сбежишь. А Анитта…
– Ни слова дальше, Ник, - загремел Свен.
– Молчу, молчу, молчу. Только не надо подавать рапорт.
– Я забыл на Отшельнике голубую светящуюся рубашку, - испуганно произнес Генри. - Оза снова все перепутала.
– Что ты?! - гробовым голосом сказал Николай. - Это же катастрофа!
– Тебе шутки, а я говорю серьезно. В кают-компании все будут в светящихся рубашках, а я…
– Возьми мою, - предложил Свен.
– Твою? - удивленно переспросил Генри, уставившись на широкоплечую высокую фигуру командира. - Но ведь мне нужна не ночная сорочка.
– Как хочешь, - спокойно сказал Томсон и вдруг крикнул: - Осталось три минуты! Долой этикет, тем более что мы его никогда не соблюдали…
– Привет отшельникам! - прозвучал из динамиков голос командира “Варшавы”. - Как дела с цивилизацией? Что-нибудь получается?
– Отлично! - крикнул в ответ Томсон. - Ничего нельзя в ней понять. А все ли готово в кают-компании? Чем удивит нас шеф-повар?
– Экипаж “Фиалки”! - раздался громкий голос. - Приготовиться к всасыванию.
– Готовы, - ответил Томсон.
– Даю отсчет. Десять, девять… ноль.
Громадный борт транслайнера заслонил весь обзорный экран “Фиалки”, приблизился вплотную и в следующее мгновение, раздвинув металлокерамическйе плиты, втянул ракету внутрь. Плиты сомкнулись. “Фиалка” лежала на специальной платформе в грузовом отсеке транслайнера.
Пространство вокруг ракеты осветилось яркими огнями.
К платформе бежали люди, казавшиеся муравьями в этом огромном зале. Массивные фигуры киберпогрузчиков пришли в движение.
