— Не парь мне мозги заумной чушью! — взорвался ротный. — Это зараза какая-то?
— Сложно сказать. Местная микрофауна не изучена. Нас забросили на Гушту в такой спешке…
— Ну так вколите бойцам какую-нибудь сыворотку! Я что, должен смотреть на то, как сорок этих обезьян будут чесаться всю дорогу, словно вшивые?
Командир медотделения приказал своим подчиненным приготовить раствор универсального Р- антидота, который часто использовали для комплексного обеззараживания организма в чужих мирах. Гарантий это, конечно, никаких не давало, но могло хоть как-то поднять настроение у озлобленных на неожиданный недуг солдат.
— Нет, ты видал, как меня перекорежило? — разжевывая галету, возмутился Лешка. У паренька пол-лица было покрыто бордовой коркой.
— Это что! Сюда гляди! — Ренат расстегнул портупею и стянул штаны. На ногах, чуть выше колен у него обнаружилось четыре язвы размером с пятирублевую монету. — А главное — сзади, на ляжках, такие же блямбы, но побольше! Во! Прямо-таки симметрия!
Я потрогал внешнюю сторону правого бицепса, ощутив пальцем неприятный бугор на коже. Захотелось почесать, но я пересилил это желание, решив, что этим сделаю только хуже.
У Давида язва проявилась над лопаткой, у Паводникова вообще вся нижняя половина тела покрылась гадостной сыпью и нарывами.
После того как всем солдатам впрыснули дозу антидота, ротный скомандовал:
— В походную колонну по трое — ста-а-ановись! До объекта осталось всего пятнадцать километров… Ша-агом марш!
Сегодня небо затянуло тучами, поэтому громадного диска звезды не было видно. И пейзаж, окрасившись в грязно-серые тона, стал окончательно похож на земной. Только в земной природе почти нет таких мест, где не слышно щебетания птиц, шуршания мелкой живности, жужжания насекомого, и даже сам воздух кажется мертвым…
Во время перехода через одно из глубоких ущелий случилась неприятная история. Один из инженеров — рослый молодой бугай, которому впору было в штурмовики идти — неожиданно уселся на каменистое дно пересохшей речки и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Я уже не раз видел подобное: люди часто теряют рассудок на войне. Но тут ситуация вырисовывалась совсем иная: ведь никаких боевых действий не было и в помине, обстановка оставалась спокойной, хотя и несколько напряженной.
— Дружище, что с тобой? — мягко спросил один из медиков, подходя к мотающемуся туда-сюда инженеру. — Устал?
Тот замер, машинально почесал нарыв на кадыке. Вскинул безумный взгляд и прошептал:
— Bellum internecinum.
Я непроизвольно содрогнулся. Настолько неожиданно было снова услышать эти слова.
— Что теперь? — вздохнув, подошел ротный.
— Его всего лихорадит…
— Там что-то не так! — перебил инженер, показывая рукой в сторону нескладного клиновидного уступа. Его взор снова стал осмысленным.
— Ты хорошо знаешь латынь? — спросил медик.
— Латынь? — Парень, казалось, был искренне удивлен. — Так себе, учил кое-что в школе…
Командир медотделения, внимательно наблюдавший за всей сценой, отвел в сторонку ротного и шепнул:
— Боец явно не в себе. Его нужно срочно назад вести, а то натворит чего-нибудь.
— Не военная операция, а цирк какой-то! — насупился ротный. — Паводников, Геневаликус, подите- ка сюда.
Командиры обоих штурмовых взводов побросали недокуренные сигареты и поспешили к нему.
И в это время клацнул первый выстрел.
Сначала мне показалось, что это просто переломилась сухая ветка под чьим-то ботинком, но в следующую секунду я увидел, как сошедший с ума инженер заваливается на спину, с изумлением глядя в небо. Из его шеи прыскал фонтанчик ярко-алой крови.
— Снайпер! — крикнул кто-то.
Вдалеке щелкнуло еще раз. И еще. В метре от меня взлетела земля от ударившей пули. Солдаты растерянно завертели головами, выискивая противника. Раздался целый шквал криков…
— К скалам!
— Уходите к северному краю долины…
— Твою мать. Наповал.
— Борька! Да бросай ты свой котелок на хер…
— Взводы, разбиться по схеме один-два! Инфрасканеры врубайте, олухи!
— На четыре часа смотри! За уступом…
Рядом со мной рухнул замертво еще один незнакомый солдат, схватившись за живот. Возле левой гряды скал раздался оглушительный взрыв — кто-то подорвался на мине. Застрекотал пулемет.
Я ринулся в сторону, стараясь не бежать по прямой траектории, чтобы не становиться легкой мишенью для притаившегося снайпера. Сердце бешено бухало в груди.
Нас ждали! Нам устроили полноценную засаду. Грамотную, по всем тактическим правилам военного искусства…
Пальба продолжалась. Некоторые из наших отстреливались вслепую, короткими очередями.
Я заметил Паводникова и Лопатикова, которые залегли за естественным бруствером возле нагромождения валунов, поросился к ним. Грохнулся рядом, прижимая голову к земле, и наконец-то снял винтовку с предохранителя.
Надо же… А ведь я просто-напросто растерялся! Черт возьми, я же не зеленый курсант, у меня семь боевых операций за плечами… Я просто обязан был действовать четче! Я штурмовик! Я всегда должен быть готов дать отпор… Здесь же, в этой сраной карантинной зоне, все пошло наперекосяк…
— Сканеры показывают семнадцать целей! — донесся голос из-за каменной глыбы. — Расстояние сто метров. Приближаются…
— По схеме один-два! Оглохли, что ли? — гаркнул Паводников. — Ребятки, а ну-ка собрались, собрались!.. Лопатиков, со мной! Попробуем за булыжниками укрыться и подобраться к ним…
Схема один-два означает, что работать нужно по трое: инженер с инфрасканером и пара штурмовиков. Мы с Ренатом взяли в свою группу крепыша средних лет и заняли удобную оборонительную позицию в расщелине между скалами.
Ждать долго не пришлось.
Через минуту сканер засек четыре цели в опасной близости. Они двигались четко на нас — видимо, тоже запеленговали.
— Прикроешь, — хрипло сказал Камалев и, пригнувшись, сместился на три метра в сторону от меня и инженера.
Все произошло так быстро, как это бывает только на войне, когда напряжен каждый нерв и восприятие окружающей действительности немного меняется…
Двое в камуфляжах показались из-за угла. Первый несколько раз саданул в полумрак из автомата, а второй без промедления жахнул из небольшого подствольного гранатомета. Снаряд с шипением грохнулся неподалеку от Рената и разнес бы Камалева в клочья, если бы он за миг до того не успел шлепнуться ничком на землю.
Шарахнуло. Скалы многократно отразили звук, создав полноценное боевое крещендо. Сверху посыпалась щебенка.
Камалев поднялся в полный рост, фыркая от пыли. Воротничок его камуфляжа слегка дымился, защитной сферы на голове не было.
— Ложись, идиот! — заорал я.
Но Ренат меня не слышал. Из ушей у него текла кровь, и, кажется, бедолага вообще слабо понимал, что произошло.
