попробовал заинтересовать нас обелиском Феодосия, змеиной колонной и другой, полуразрушенной, поставленной в Х веке, но в этих остатках византийской старины для многих паломников не было главной приманки – связи со священными преданиями. С большим удовольствием они осматривали знаменитый стамбульский базар – Безестэин. Можно было запутаться в его бесчисленных улицах и переулках, защищенных от солнца и дождя сплошными кровлями, а потому наш монах, как наседка с цыплятами, все время заботливо следил за своею группою, пока не вывел всех из этого полусветлаго лабиринта лавок. Однако разошедшийся дождь помешал дальнейшему обозрению города, и мы отправились на пароход.
Более половины простого народа не съезжало на берег, боясь расстаться с своим багажом. Впрочем, и у них оба эти дня были наполнены массою новых впечатлений. Помимо красивой панорамы города, оживленной движением множества судов и каюков, для паломника интерес был и на самом пароходе. На его палубе и на толпившихся вокруг него лодках велась бойкая торговля разнообразными товарами. Тут и дождь не мешал.
Вечером 11-го марта пароход снялся с якоря, а на другой день утром пришёл в Дарданеллы. К нам присоединилось довольно много турок и греков, и ещё стало теснее.
Погода тихая, но сырая, пасмурная. Временами накрапывал дождь. Я грустно ходил по мостику и недовольно посматривал на острова Архипелага. Где те краски, которыми любовался тринадцать лет тому назад? Где это синее, синее небо и те восхитительные фиолетовые острова, как воздушная сказка, вылетающие из морской дали? Где все это? Теперь какие-то серые холодные тоны, как позднею осенью в Балтийском море.
Вот Митилена. Зашли на минутку. Здесь приятно было вспомнить, как восемнадцать с половиною веков тому назад, первые христианские паломники, плывшие в Иерусалим на праздник Пятидесятницы, вместе с апостолами Павлом и Лукою, тоже приставали к этому острову. Пути древних паломников и современных русских соприкасаются ещё в Хиосе и Родосе, но далее они расходятся. В настоящее время паломники направляются в Яффу, с заходом по дороге в Триполи и Бейрут, а апостол Павел высадился в Птолемаиде. Но как тогда, так и теперь, христиане пользуются товаро-пасажирскими судами, хотя пора бы завести для русских паломников в Палестину специальные пароходы.
ГЛАВА 4: В АРХИПЕЛАГЕ
Вечером по дороге в Смирну нас захватил дождь. Палубные пассажиры плотно закутались в свои кафтаны и шубенки. С дождем ещё грязнее стало на пароходе. Только трюмные паломники, избрав себе «благую часть», читали и пели один акафист за другим.
Около 11 часов ночи вошли на рейд Смирны и стали на якорь. Недалеко от нас торчат три мачты греческого судна, разбитого русским пароходом. На набережной города множество огней, отражающихся в воде длинными светлыми полосами. Несмотря на поздний час, в этом главном городе Малой Азии слышен людской шум и музыка. Наш пароход остался ночевать на рейде.
На другой день, рано утром, прибыл к нам на палубу грек-проводник и собрал среди паломников второго класса небольшую группу желающих обозревать город. Взял он с нас за свою услугу и за лодку по франку с человека. Мы посетили три главных церкви Смирны: св. Фотинии, Георгиевскую и Иоанна Богослова. В последней показали нам рукописное евангелие на пергаменте с раскрашенными рисунками и с позолотою. Когда греческий священник сказал паломникам, что это евангелие писано рукою самого евангелиста Иоанна, доверчивый народ стал благоговейно прикладываться к книге и ещё усерднее покупать свечи и жертвовал деньги. Я нашёл неудобным на первых порах разрушать иллюзию нашего простодушного паломника и не разоблачил явной неправды грека.
У ворот ограды храма продавались мелкие греческие брошюрки духовного содержания. Я купил по пятачку за штуку несколько этих неряшливо изданных книжечек на плохой серой бумаге. Это были по преимуществу апокрифическая сказания, в роде любимого русским народом «Сна Богородицы». Выписываю заглавия некоторых из них: «Слово святого и праведного Авраама», «Откровение Пресвятой Богородицы, которая спускалась в ад и видела как мучатся грешники», «Послание Господа нашего Иисуса Христа» и др. Во введении «Послания'' сказано: «Послание это найдено во святом граде Иерусалиме, – в Гефсиманской веси, на гробе пресвятой Богородицы и приснодевы Марии». Затем разсказывается как упал камень с неба, и в этом камне было заключено послание.
Пересмотрев эти брошюрки, я подумал: о, если бы они были изданы на русском языке, – мигом бы раскупили их наши паломники! Да не по пятаку, а по рублю давали бы за такие пророческие сказания! Впрочем, грекам нет нужды прибегать к таким операциям: русский богомолец и так им несет свои годами скопленные денежки.
Осматривая обширный базар Безестэйн, хотели купить кое-что на память о Смирне, но усилившийся дождь прогнал нас на пароход.
Простой народ не съезжал па берег и ограничился покупкою провизии на самом пароходе. С утра до вечера был настоящий базар! Не смотря на дождь и на ужасную грязь на палубе торгаши-греки бойко продавали губки, орехи, фрукты, рахат-лукум, шёлковая материи, розовое масло, ладан, известный здесь под названием смирны, разные изделия из морских раковин и многое другое. И нельзя сказать, чтобы всё это было особенно дешево. Особенно быстро раскупался ладан. Разве можно быть в Смирне и не купить себе на память «смирны'»? И каждый паломник запасался хоть маленьким кусочком пахучей смолы.
В 4-м часу пополудни наш пароход снялся с якоря и направился к Хиосу. Неперестававший дождь скрыл от нас всю красоту Смирнскаго Залива. Я сошёл в кают-компанию и разговаривал с паломниками. Замечательно, у всех на первом плане стоит «благодать'', то-есть тот чудный огонь, который ежегодно в Великую субботу сходит с неба на гроб Господень. Как будто для него и едут. Все их думы и расчеты сосредоточены главным образом на этом пункте: где бы им найти поудобнее место в храме в этот день, как провезти этот огонь в Россию, как бы увидеть самое чудо схождения огня. И я поражался, какая у всех паломников несокрушимая вера в небесное происхождение «благодати». Они не видя верили заранее, без всякого колебания.
В 10 часов вечера загремела якорная цепь и я выскочил на палубу. Мы стоим около Хиоса. Темно. У левого трапа матросы с фонарями воюют с греками-торговцами и не пускают их на пароход. Но они, как кошки, незаметно в темноте взобрались на русленя и спрыгнули на палубу к паломникам. Один матрос все-таки усмотрел греков, но хорошо знакомые с здешними порядками торговцы сунули ему пару апельсинов и скрылись на баке, где всё время, пока стоял пароход на якоре, происходила их таинственная торговля.
Рано утром, когда проходили мимо острова Патмоса, мне обидно было видеть, как такая масса паломников, объединенная одним благочестивым желанием посетить библейския места, была оставлена на произвол самой себе. Что они не съезжали в Константинополе и Смирне на берег, – это ещё понятно: они боялись оставить свои пожитки на пароходе. Но как наши миссионеры не воспользуются случаем в продолжение десяти дней, от Одессы до Яффы, проповедовать Евангелие такой жадной аудитории из нескольких сот человек – это удивительно! В каютах были священники, но ни один – ни разу при мне не отслужил ни одного молебна в трюме в продолжение всего пути. Вот мы проходим мимо Патмоса, мимо того знаменитого острова, где был в ссылке евангелист Иоанн и написал известный Апокалипсис, раскрывающий судьбы мира: но никто ни малейшим намеком не подсказал народу взглянуть на это святое место, где перед глазами любимого Христом апостола пронеслись картины всемирной истории всех веков, где предначертаны были все тайны человеческого бытия, всё величие бесконечной жизни. Сколько бы можно было поведать тут, в виду самого острова, о любимом русским народом «Откровении» Богослова! Но он спокойно стоит у борта, безучастно глядит на мимо плывущие острова, и ни одного умышленного взгляда в сторону Патмоса!
Возвращаясь к раньше высказанной мысли о специальном пароходе для паломников, я опять повторяю, как было бы хорошо, если пароход не останавливался бы в каких нибудь Дарданеллах, чтобы забрать турок
