И вот по мостовой булыжной
С улыбкой легкой он идет,
А в дудочке, пока недвижной,
Таинственная сила ждет.
И нежно округливши рот,
Он дунул - и глаза сверкнули чудным
Огнем, лиловым, изумрудным,
Как свечи, если соль в их пламя попадет.
Лишь только дудка заиграла -
Как будто гул далекого обвала,
Как будто тысячеголосый ропот,
Как будто мощных армий грозный топот
Послышался, и зданья затряслись,
И хлынули наружу толпы крыс:
Крупных, мелких, серых, черных,
Неуклюжих и проворных,
Рыжих, пегих, юных, старых,
Толстобоких и поджарых.
Крыса-бабка с крысой-дедом
Шли-брели за дудкой следом,
Братья, сестры, тетки, дяди
Напирали дружно сзади...
И так по городу шагал он,
А крысы вслед валили валом,
Приплясывая в лад, пока
Не поглотила всех река.
И лишь один могучий голохвост
Вплавь перебрался через Везер
(Как с древним свитком Юлий Цезарь)
И весть в Крысландию принес.
- О други, - он вещал, - сколь сладостные звуки
Мне чудились! Какие скрипы, стуки -
Как будто яблоки кладут под пресс,
На окороке делают надрез,
В коптильню двери открывают,
С бочонков обручи сбивают,
В поварне, прямо на весу,
Шпигуют салом колбасу...
И голос ангельский разнесся над долиной
(Он слаще был, чем свежая морковка):
«Возрадуйся, народ крысиный!
Весь мир для вас - открытая кладовка.
А ну-ка живо, налетай,
Грызи, кусай, хрусти, глотай,
Кто проглотил - еще хватай!»
И предо мною, как награда,
Возник бочонок рафинада:
Уже расклепан - весь, мол, твой!
Я прыг - и в воду с головой.
Так шумно горожане ликовали,
Что чуть колокола не оборвали.
А мэр командовал: - Скорей
Несите кольев и гвоздей!
Разворошить, забить все норы,
Чтоб от крысиной жадной своры
Впредь не осталось и следа!
- Сперва, коль вы блюдете уговоры,
Мою мне тысячу отдайте, господа.
- Как! Снова дудочник? Да что он, в самом деле!
Советники с досады пожелтели.
Ведь на пирах в управе городской
Кларет и мозельвейн текли рекой.
Пора им было рейнского запасы
Пополнить, как же можно взять из кассы
Такую сумму и отдать за труд
Бродяге, разодетому как шут?!
Тут мэр сказал с усмешкою лукавой:
- Мы все стояли там, над переправой,
И видели, как крысы шли ко дну.
Теперь уж никакому колдуну
Их не вернуть! Так не взыщи, дружище,
Ведь мы разорены и сами нищи,
Мы только в шутку речь вели о тыще.
Куда тебе такие-то деньжищи?
Чтоб не остаться без питья и пищи,
И пятьдесят - хорошая цена.
Ты дело сделал, получи сполна!
Но дудочник вскричал: - Нельзя ли без обману?
Где гульдены мои? Я ждать не стану!
Я должен к ужину поспеть в Багдад,
Где с поваром халифа буду рад
Его похлебку разделить в награду
За то, что скорпионов, полных яду,
Из кухни выкурил. Для бедняка
За труд мой плата впрямь невелика,
Но вам не уступлю и медяка!
Вы ж до греха меня не доводите -
Иль музыки иной отныне ждите.
- Как! - возмутился толстый мэр. -
Какой-то повар мне пример?
А сам ты кто? Цыган беспутный,
Циркач, одетый в плащ лоскутный!
Ступай дуди, пугай ворон,
Пока весь дух не выйдет вон!
И вновь по улице мощеной
Шагает он: стопа легка,
И дудочку из тростника
Ко рту он держит поднесенной.
И первый, самый нежный звук
