наличии встречного влечения... Влечение же Александра к прелестной гостье накопилось уже до такой степени, что, казалось, заставляет содрогаться всё вокруг, причём не только посуду на столе и пуговицы брюк, но даже звёзды в небесах.
- С нами! - мечтательно улыбнулся он, а потом чуть слышно пробормотал в усы. - Ин летте фра нои ста ля спада...
- Хорошо сказано! - воскликнула Алина. - Красиво и со смаком... Это чего и по-каковски?
- По-итальянски.
- Ты знаешь итальянский?!
Да, Александр итальянский знал. Конечно же, не в совершенстве. Так, отдельные, что называется, идиоматические выражения. Был в его миротворческой практике на Балканах эпизод, тесно связанный с добровольцами из нищенского мафиозного Палермо. Ну и, естественно, базар-вокзал...
- Итальянский язык. Лингва итальяна... Эх, если бы только его/её! - он напустил на лицо скорбное выражение атланта, взвалившего на плечи всю непомерную тяжесть небесного свода. - Ещё и английский...
При этом потёр чуть искривленную, если приглядеться, спинку носа - результат братания с морским пехотинцем из Гонолулу.
- ...И грузинский. Со словарём. Если такой когда-либо будет издан в свободной стране за Кавказским хребтом... И разговорный сербский. Если разговор пойдёт о сливовице под обильную мясную закуску... И тюркские языки огузской группы. В части допроса военнопленного...
- Могу себе представить, - покачала головой Алина.
- Вряд ли, - на миг помрачнел Александр. - Искренне рекомендую тебе даже не пытаться представлять это грязное дело... А ещё я знаю армянский. Особенно те звучные слова и цветастые фразы, что обычно пишутся на заборах... Смогу также объясниться с немцем. Глухим. Жестами. Насчёт чего-нибудь такого, что без лишних слов понятно любому дебилу, - выпивки, закуски, постели... Кстати, по-итальянски моя смачная, как ты выразилась, фраза означала следующее: в постели между нами будет меч.
- В постели между нами будет меч... - задумчиво повторила она.
- Так странствующие рыцари, останавливаясь на ночлег, гарантировали честь хозяйской дочери, буде за скудостью обстановки оказывались с нею на едином ложе.
- Ах, вон ты о чём! - многозначительно улыбнулась Алина, и в глазах её разрезвились лукавые чёртики. - Весомый аргумент! Если это хитрый способ увильнуть от исполнения долга 'па' перед 'ма', когда у той не болит голова и не нужно рано вставать на работу, то довольно искусный. А если искреннее сожаление, то замечу, что маленький наш меч явно пребывает сейчас в параллельном мире или у Бога в гостях, и вытащить его из этих ножен, думается, до утра будет проблематично.
- Ну, что же, слава Богу! - улыбнулся Александр.
- Слава Богу! - согласно кивнула Алина. - Разговор не мальчика, но мужа... Я тебя не шокирую, Аль?
Она встала, обошла стол и замерла в нескольких сантиметрах от него.
- Не думай, пожалуйста, что я веду себя так со всеми мужчинами.
- Не думаю, - прохрипел он. - Я сейчас вообще не хочу ни о чём думать. Просто не смогу. Разве что об одном: я сейчас упаду, больно ударюсь о пол самой тупой частью тела, сиречь головой, и если сразу не умру, то заору на всю Вселенную: 'Я люблю эту женщину!'
- Не сори словами, Аль. Особенно такими важными, как 'люблю'. Любовь - это высочайшее из высоких чувств. Оно требует проверки временем и обстоятельствами.
- А как же любовь с первого взгляда?
- Не любовь, Аль, - влюбленность. О любви в данном случае можно будет говорить через много- много лет, если влюбленность эта со временем не потускнеет, не зарастёт равнодушием или, хуже того, не сменится ненавистью. Впрочем, Юлия сказала, что на той самой картине, где мы с Алёнушкой втроём, ей на вид лет восемнадцать. А сейчас шесть. И раз уж мы до той поры остались 'па' и 'ма', значит, у нас, пусть и в параллельном мире, было время проверить наши чувства...
- Наши чувства! - восторженно воскликнул Александр.
- Тише, дурачок! - Алина нежно коснулась ладошкой его губ. - Кто знает, может быть, мы каждый вечер бьём посуду и лица друг другу.
- Вряд ли. Во всяком случае, посуду, может быть, и бьём, но только не лица. Раз уж мы через много лет выглядим вполне пригодными для портрета, выполненного Алёнкой.
- Ну, да, не придерёшься, железная причинно-следственная связь... Ты - по-своему замечательный человек, Аль. Пройдя через многие годы и войны, ты сохранил и чувство юмора, и ироничный взгляд на вещи, и эмоциональное богатство, и воспитанность, и душевные порывы, больше свойственные юношам. Честно говоря, оценивая то, что произошло со мной в аэропорту, я поняла - абсолютное большинство знакомых мне мужчин на твоём месте безучастно отвернулись бы, и лишь один, от силы два, как-то проявили бы себя. Скажем, вызвали милицию... А ты рванулся на двоих, как барс, и умудрился взять над ними верх, даже не прибегнув к насилию. Удивляюсь, как с такими героями-рыцарями христианский мир до сих пор не победил исламистов!
- Тут нечему удивляться, миледи. Рыцари и герои побеждают в поединках, но не в войнах. Войны выигрывает хорошо подготовленная, вооружённая до зубов, дисциплинированная, преданная делу серость.
- Поэтому тебя и не пускают на войну?! - рассмеялась Алина. - Оригинальный способ уклонения от воинской повинности - через героизм! Ладно, вставай, рыцарь без страха и упрёка. Осторожно! Так, медленно выходим из-за стола... не обращаем внимания на некоторый беспорядок, в своё время он будет устранён... поворачиваем в зал... аккуратно прикрываем пяточкой дверь... стоим и ждём!
Она быстро разобрала диван, застелила его постелью, приняла у Александра девочку, бережно сняла с неё шортики и футболку, уложила обмякшее тельце под стену и, поцеловав в щёку, заботливо укутала одеялом, а потом бросила мягкий дивандек поверх паласа и опустилась на колени.
- Погаси свет, Аль, и воззожги свечу.
Волнуясь, как юнец, он заметался по квартире в поисках подсвечника, а когда наконец обнаружил его и возвратился в зал с дрожащим огоньком в руках, у него подкосились ноги - Алина была полностью обнажена, и точёное тело её в неверном свете пламенного язычка казалось верхом совершенства.
- О, как же ты прекрасна!
И осёкся.
Прелесть этой ночи вдруг заволокло туманной дымкой, и органам чувств Александра - всем до единого, сколько их есть, сколько их ещё может быть и даже быть не может - открылась совершенно иная реальность. Именно реальность, а не морок, не фата-моргана, не мираж!
Солнце затравленно бьётся на голубом клочке небес, а к нему со всех сторон ползут косматые клубы погибельного дыма...
Смрадная гарь перебивает свежий аромат лесной поляны...
Весь мир в огне...
Планета умирает...
Последняя зелень последнего лета...
Последний полдень...
Последний день...
Последний свет...
Последний вздох...
И у самой опушки - она! В той же позе. И так же обнажена. Над бездыханным мальчиком... Потухший взгляд. Пересохшие русла по щекам - слёз давно не осталось, выплаканы до последней капли. А в дрожащих руках - петля из лоскутьев одежды...
- ...Аль, что с тобой?!
- Ох! - резко выдохнул он, приходя в себя.
- Что случилось, Аль?! Ты будто здесь, и в то же время нет тебя.
- Всё правильно, Алька... Всё именно так, как ты сказала... Я, как оборотень по ходу перевоплощения, был и здесь, и Там...
