так и не смог этого сделать, лапы его не слушались. Он и кричать даже не мог. Что это с ним такое? Да что он, околдован, что ли? Или, может, все намного проще, и кровь есть кровь, время пришло, и в нем действительно проснулся тот, о ком столько болтали в поселке? Но это ложь! Он чистокровный рык! И, более того, он лучший из них всех, ибо, отмеченный Луной, он в нужный срок войдет в ее Убежище…
Луна, испуганно подумал Рыжий, защитница, но где она теперь?! Ведь он уже не у себя в Лесу, а у них на Равнине, а здесь Луны не никогда бывает, она здесь не светит, южаки о ней вообще ни имеют никакого понятия! Она – только для рыков, для ее любимых и преданных детей, а для врагов нет ничего! Подумав так, Рыжий нахмурился и посмотрел по сторонам, потом на южака. Тот как почуял – сразу встрепенулся, открыл глаза и спросил:
– Ну что, может, пристанем?
Рыжий молчал. Тогда южак едва заметно усмехнулся, встал во весь рост, на задних лапах, перехватил шест поудобнее и начал ловко подгребать им к берегу. Солнце склонилось уже совсем низко. Приближались сумерки.
Глава четвертая
ОДИН-ИЗ-НАС
Общими усилиями они вытащили бревно на берег и остановились отдышаться. Хотя, если честно, то запыхался только один Рыжий. И это совсем неудивительно, потому что так долго стоять на задних лапах и при этом еще толкать передними тяжелое, набрякшее в воде бревно – такого ему еще ни разу не приходилось. Рыжий, правда, довольно быстро к этому приспособился, да и южак молчал, не насмехался над ним, когда у Рыжего, особенно поначалу, то одно, то другое не ладилось. Но вот, наконец, дело было закончено, так что теперь можно было опуститься на все четыре…
Однако Рыжий продолжал, как и южак, стоять только на задних лапах и еще делал вид, что это ему не доставляет ни малейшего неудобства. Хотя, на самом деле, у него крепко ломило спину, да и в животе неприятно мутило, но он терпел. Южак же, почесав лапой (конечно, передней) за ухом, сказал:
– Ну, что! Это готово. Теперь иди наверх, располагайся. А я тут пока соберусь. Ну, иди, иди!
Рыжий с плохо скрываемым облегчением сразу же опустился на все четыре лапы, неспешной привычной рысцой взбежал на ближайший пригорок и там осмотрелся. Кругом было тихо и пусто. То есть ни деревца нигде не было видно, ни кустика, а была только одна трава – везде, насколько только можно было рассмотреть.
Вдруг сзади раздался треск! Рыжий быстро оглянулся и увидел, что южак, по-прежнему оставаясь только на задних лапах, расхаживал возле самой воды и подбирал валявшиеся на прибрежном песке почерневшие от времени ветки. Ветки лежали здесь давно, наверное, еще с весны, когда их сюда принес ледоход. А вот теперь южак их подбирал. Зачем они ему, подумал Рыжий. И тут же, сам не понимая, как это у него получилось, он догадался, что будет дальше! И хоть ему стало очень страшно, Рыжий не кинулся убегать, а заставил себя лечь, после чего настороженно положил голову на передние лапы и зажмурился. Теперь он ничего не видел… но зато очень отчетливо слышал: вот узколобый наклонился над землей и поднял с нее ветку, вот шагнул за второй, взял ее и переломил пополам, прижал к груди обломки, и снова шагнул. Вот он подобрал этих веток еще. И еще… А вот он уже и поднимается от реки, несет с собой их целую охапку. А вот…
Но тут Рыжий больше не выдержал и резко открыл глаза. Южак к этому времени уже сидел напротив него и старательно, веточку к веточке, складывал из них что-то похожее на гусиное гнездо. Увидев, что Рыжий внимательно за ним наблюдает, южак откашлялся и заговорил:
– Вот, смотри, это называется Дом. Пока что он пуст. А вот теперь… Только не дергайся! Спокойнее! – с этими словами южак протянул к веткам лапу, резко выпустил когти, воскликнул: – А вот и Хозяин! – и звонко щелкнул когтями! Высек ими искру! Искра метнулась в Дом, в Доме вспыхнул огонь! И заплясал по веткам, задымил, и стал быстро расти!
– Р-ра! – вскрикнул Рыжий, подскочил, хотел уже бежать…
Но все же удержался, замер – стоял на четырех, устойчиво, впившись когтями в землю, и, как завороженный, смотрел на огонь.
Южак самодовольно усмехнулся и сказал:
– Вот так! Учись у Лягаша. Да, кстати, меня зовут Лягаш. А тебя, я слышал, Рыжий. Правильно?
Рыжий согласно кивнул и, на всякий случай, отступил еще на один шаг. Дом, думал он, а в нем смерть! Но Лягаш нисколько ее не боится! И Рыжий, осмелев, осторожно шагнул обратно, к огню. Потом еще раз шагнул. И еще. Потом даже прилег, отбросил хвост в сторону и небрежно высунул язык. И это правильно, подумал Рыжий, рык, он на то и рык, чтобы не бояться смерти. Да и разве огонь – это обязательно смерть?! Ведь даже большой, сильный огонь горит не так уже долго – Лес полыхает день, ну, самое большое два, а потом сила у огня кончается, и он, уже бледный и слабый, спускается на землю, медленно ползет к болоту и там умирает. А здесь, в костре, даже с самого начала огонь не слишком большой. Так что очень скоро, как только Лягаш заснет, никто кормить его не будет, его голодные языки подергаются, подергаются, полижут голый темный воздух, ничего от него не получат и погаснут. И сразу же наступит тьма – кромешная, потому что здесь нет Луны, ведь это же не Лес, а Равнина. Луна, с гордостью подумал Рыжий, рождается только в Лесу, светит только над ним и только в нем же умирает, чтобы потом, опять только над Лесом, родиться заново. Так она там постоянно рождается, растет, умирает и опять рождается. Лес – это угодья Луны. А здесь, на этой дикой голой земле, местный народ никогда не видел Луны. Так они и живут здесь в постоянной ночной темноте, ходят на задних лапах, пасут свинов, после ими же и кормятся – вот как они живут. И пусть и дальше так живут, какое ему до этого дело! Его дело теперь только вот в чем: как только этот самодовольный южак заснет, надо сразу же вставать и уходить отсюда. А уходить очень просто, не заблудишься: вдоль берега, вверх по течению – на четырех, конечно же, так и быстрей, так и устойчивей, – и попадаешь прямо в Лес. И к Луне! Подумав так, Рыжий широко, сладко зевнул и посмотрел вверх, на черное небо, на первые звезды. Да, голодно, дальше подумал он, два дня, а то, может, и больше он ничего не ел. Но это пустяки, не страшно, зимой и похуже случается. Вот только бы вырваться отсюда, поскорее уйти, дойти до Леса, а там бы он уже…
Как вдруг раздался голос Лягаша:
– Ну что, теперь ты убедился в том, что я был прав?
Рыжий сжал челюсти, насторожился. Лягаш сидел по другую сторону костра и, щурясь от яркого света, опять заговорил:
– Да, я был прав. Ты и на задних хорошо держался, да и в передних у тебя хватка цепкая. А теперь сидишь и смотришь на огонь – и ничего. Тебе это уже, я вижу, совершенно не страшно, для тебя вообще в этом как будто нет ничего особенного. А вот обыкновенный, то есть чистокровный дикий рык, тот бы здесь сейчас ни за что не усидел бы. Так что, получается, ты, Рыжий, не…
– Р-ра! – рявкнул Рыжий и вскочил.
– Сядь! – строго сказал Лягаш. – Дай мне сказать!
Рыжий смутился, сел и отвернулся. А Лягаш опять заговорил:
– Вот так-то оно лучше. Не забывай, что я вдвое старше тебя и, значит, знаю примерно во столько же больше. Так вот, лесной народ боялся, боится и будет бояться огня. Объяснить, почему?
Рыжий молчал, нахмурился. Шерсть на загривке у него вздыбилась, когти сами собой впились в траву. Р-ра, снова это наваждение, гневно подумал он, опять он за свое! Да только теперь зря старается, он не будет ему верить, вот и все!
Но Лягаш понял это по-своему.
– Молчишь, – сказал он радостно. – Вот это хорошо. Это правильно! Потому что это ты потом можешь кричать себе, сколько захочешь, но сначала ты должен внимательно меня выслушать.
Сказав это, Лягаш медленно, старательно укладываясь, лег на брюхо, еще немного помолчал, пристально глядя в огонь, и только потом начал рассказывать:
– Давно, даже очень давно это случилось. Все мы тогда жили еще в шалашах, кормились, чем придется, часто голодали. Каждую весну матери приносили большое потомство, но, правда, потом мало кто из него дотягивал до осени. Ну а когда наступала зима, тогда уже валило всех подряд – не только детей, но и взрослых. Так продолжалось много зим. Многие из нас привыкли к этому, считали, что так оно и должно быть, что уж такая у нас судьба. И вот тогда вдруг Один-Из-Нас собрал нас всех – нет, это было очень давно, поэтому он собрал не нас, а наших предков – и сказал им: «Довольно! Я спасу вас!»
